– Наводка имеется? Ждать, что ли, будут? – спросил Тарасов.

– Да вроде того…

Вышли на рассвете. Три зеленых бэтээра в камуфляжных разводах катились по дороге. Пятерка Тарасова вольготно расположилась в нутре средней машины. Артему почему-то подумалось о солдатиках, набитых в соседних машинах навроде килек в банке, толкающихся «сферами», сцепляющихся автоматными стволами и по этому поводу сдержанно матерящихся. «На войне много и часто ругаются», – вспомнились неизвестно чьи слова из старой книжки.

– На броне бы поехали, – буркнул Мищенко. – Опять в войнуху играем, командир?

– Будешь много разговаривать, точно проиграешь, – прогудел в ответ Кузнецов.

Все детали предстоящей операции были десять раз обговорены, но Артема не оставляло смутное беспокойство. Не прозевали ли чего? Не просчитались?

– «Марс», я «Лимита», – вызвал Артем Семенцова. – Что там видно с головной машины?

Слышно было, как майор ржет в рацию:

– Нас обогнали белые «Жигули»!

Дорога накренилась, изогнулась. Головной бэтээр, будто подтянувшись на четырех колесах правого борта, подминая кустарник, двинулся вверх по сыпучему склону. Бэтээр с бойцами «Шишкина леса» пошел следом.

Чутким ухом Артем уловил нездоровый взвыв дизеля: машина шла боком, готовая сверзиться с обрыва. На свету мелькнула щека водителя с ползущей струйкой пота.

– Брысь! – мгновенно приняв решение, скомандовал Артем.

Тот мотнул головой в шлеме:

– Запрещено, товарищ капитан! Нормально ж идет машина.

Дрожь корпуса судорогой прошла по телу.

– Ты сколько служишь? – спросил Тарасов, кладя руку на плечо бойцу.

– Девять месяцев…

Капитану хотелось тут же наорать на водителя, но злое желание сразу отпало: мало, что ли, орали на пацана…

– Давно служишь… – хмыкнул Артем. – Осыпь чувствуешь? Ну, камешки, камешки, которые под нами уже ползут? Там машина сто процентов боком пойдет и сковырнемся всей компанией вон туда… – Тарасов указал пальцем вниз.

Водитель вопросительно взглянул на офицера.

– Давай-ка, сынок, слезай с козырного места, а вместо тебя этот дяденька за управление сядет… Кузнецов, давай, порули!

Бэтээр, чуя крутой спецназовский норов, взревел и осторожно тронулся, качнулся, пополз. Стрельнули острые камешки по борту. Мелькнуло в три четверти лицо прапорщика. Ну и морда у него была! Скривленные губы, оскал нечеловеческий – кажется, вот сейчас выпустит прапор клыки и зарычит, перемежая рык с матом. Казалось, сейчас настоящий Кузнецов, оставив на водительском месте свою тень, там, снаружи, подпирает плечом борт бэтээра и стонут они оба от натуги – человек и бронированная машина.

Ковырнулись колеса в осыпи, завертелись. Бэтээр выровнялся и двинулся вверх по склону. Солдатик-водитель смотрел на это безобразие, и его испуганные скулы по-лисьи выдавались вперед.

Водила замыкающей машины просек опасность и обошел осыпь метрах в тридцати.

– «Лимита», я «Марс»!.. Выбрались?

– Твоими молитвами… – отозвался Тарасов.

– Там дорога нехорошая, – сообщил майор Семенцов. – Из «зеленки» запросто врезать могут. Остановка – и личный состав на броню!

– Понял тебя…

Машины встали на повороте.

Сломанный плетень, вроде нашенского. Угол колодца…

Солдаты горохом сыпались из брюха бэтээра, бойко карабкались на броню.

Артем боковым зрением поймал движение и непонятный отблеск. Его автомат, вильнув, взял цель на мушку. Семенцов ловко подбил ствол снизу – впрочем, Тарасов уже не собирался стрелять.

Из-за колодца вымахнула нелепая, вроде бы женская фигура в немыслимо грязном тряпье и с платком, закрывающим верхнюю половину лица. В руке у чудища болталось обыкновенное ведро из нержавейки. Что-то мыча, фигура обернулась спиной к колонне и принялась вертеть ручку колодезного колеса.

– Здорово, мамаша! – радостно заорали с переднего бэтээра. – Живей давай тряпкой шевели!.. Торопимся!

Майор обернулся к Артему:

– Это сумасшедшая местная… Одна тут живет – жители разъехались давно. Ее вроде «чехи» когда-то изнасиловали, так крыша и потекла… Нашего брата теперь любит, как может. Гляди: сейчас воды наберет и будет бэтээрам колеса мыть. Чисто цирк! В добрый, значит, путь, солдатики…

– Это она тебе сама рассказала? – с сомнением в голосе спросил Тарасов.

– Про что? – не понял Семенцов.

– Про «изнасиловали» и про горячую любовь к федеральным войскам?

– Так она не говорит – мычит только! – удивился майор и, видя негаснущий интерес в глазах Артема, добавил: – Не она, так кто-то другой рассказал… Ее бойцы любят. Радуются… Тут колонны всегда останавливаются – примета такая…

Бестолково расплескав воду и махнув несколько раз по мощной резине колес разлохмаченной тряпкой, сумасшедшая провыла что-то и, улыбаясь во весь рот, замахала руками: мол, езжайте!

– Ты про войну книжки читал? – уже трясясь по каменистой дороге, спросил Артем у Семенцова.

– Про какую? – выпучил глаза майор.

– Про Великую Отечественную, дура!.. Про методы работы абвера, например?

– А что это за зверь такой – «аб-вер»? – простодушно поинтересовался Семенцов.

Тарасов махнул рукой и уставился на дорогу. «В армейскую контрразведку стоит потом доложить – насчет бабы этой… Нет, все-таки померещилось… к черту…»

Когда колонна скрылась из глаз, сумасшедшая поставила ведро на землю, откинула со лба прядь спутанных седых волос, извлекла из своих лохмотьев мобильник и хрипло сказала в трубку:

– Умар, хорошо слышишь меня?.. К тебе серьезные гости… Немного, но, похоже, серьезные…

Дорога сузилась. Придвинулись почти впритирку друг к другу курчавые склоны.

Бэтээры со спецназом на броне втянулись в ущелье, отплевываясь дизельной гарью.

– «Марс», ответь «Лимите»!.. Нельзя туда с ходу лезть, слышь, майор! Пусть «вертушки» пройдут, воздух понюхают…

– Общее командование на мне! – В этих словах отсутствовал обычный не всегда уместный семенцовский юмор. – И какие вообще «вертушки» в одиннадцатом-то текущем году, а?!

Каких-нибудь пару часов назад майор говорил совсем другое…

«Умар будет там, – толковал Семенцов, с превосходством глядя на московского гостя. – Точная агентурная информация… Я с местной администрацией контактирую – у них все концы. Пришлось, понятно, кое-какими своими соображениями поделиться…» Артем не привык доверять агентурной информации, полученной из не известных ему источников. Сомнения умножились, когда оказалось, что штабные офицеры, с которыми Тарасову тоже пришлось общаться, понимают полученные сведения весьма свободно: то ли дождик, то ли снег, то ли будет, то ли нет…