Дознаватели ко мне как-то быстро привыкли, особенно когда я поставила на место парочку особо ретивых. И вот тут не знаю даже, то ли их учат в семье так общаться, то ли сами выросли такими ядовитыми.

Вот список особо запоминающих реплик: «Так ты новая пассия Витора?», «Может, и со мной развлечёшься?», «И что ты умеешь в постели? Язычком работаешь?», «Как звать, красавица? Пойдём покажу, как здесь всё устроено».

Сдохните!

Можно список продолжать бесконечно. Пришлось пакостить. Как только кто-то подходил со своими дурацкими намёками, как с ним что-нибудь приключалось. Падал на ровном месте, люстра прилетала сверху, случайно кофе опрокидывался. А я ещё всё это подкрепляла насмешками. В общем, ко мне не рисковали вскоре соваться, посчитав меня проклятой. Так даже лучше.

А с остальными нормальными парнями, а не с аристократическом быдлом я подружилась. Витор первое время приглядывал за мной, и тут не знай, боясь, что я кого обижу или, наоборот, меня. Но потом успокоился. Так ко мне часто заглядывали Колин и Ник. Мы с ними ходили вместе обедать. Они рассказывали мне интересные истории с работы, а я рассказывала им якобы сказки из детства, но на самом деле про свой мир. Вскоре я уже чувствовала себя Шахерезадой, но остановиться не могла. Пора выпускать сборник рассказов, так как вскоре мои истории стали ходить по всему зданию.

И всё было хорошо, кроме одного. Он ворвался как ураган в мою жизнь, хотя я и думать про него забыла! Наверное.

— Вит, звал? — Лионель Сандр собственной персоной влетел в приёмную, даже не заметив меня поначалу. Лишь когда я кхекнула, он остановился и посмотрел на меня.

— Добрый день, господин Сандр. Он на допросе в комнате 3. Просил передать, если его будет кто искать, — я честно пыталась быть вежливой, хотя очень не хотелось.

— Ты чего тут делаешь? — он подошёл к моему столу, опираясь о него одной рукой. Конечно, зачем здороваться с какой-то дочерью барона. А учитывая, что я иномирянка, так вообще, наверное, в его глазах пустое место.

— Работаю, — и я продолжила перебирать бумаги, игнорируя мужчину.

— То есть брат знает о тебе. Про магию тоже? — умный мужчина, ни дать ни взять.

— Если ты ему не рассказал, то нет, — я продолжала работать, не поднимая на него глаза. И да, буду на ты обращаться, а то совсем зазнался.

— А Витор? — он склонился ближе и вдруг резко схватил меня за подбородок своими длинными пальцами, приподнимая мою голову. Волей-неволей пришлось смотреть ему в глаза.

— Ты переходишь границы личного пространства, — прошипела я. — Отпусти!

— И не подумаю. Отвечай! — вот наглец! Да я тебе сейчас так наколдую! Прям сейчас вот ведьмой себя чувствую. Что б на тебя люстра свалилась!

И тишина, лишь глаза мои молнии метают, а люстра не падает. Что за хрень, почему не работает? Я пару раз моргнула и попыталась пожелать ему поскользнуться прям сейчас на месте. Тоже нет эффекта. Я задумалась, а он всё держал.

— Ты какой-то бракованный, — блин, я вслух сказала, да? Идиотка.

— Сама бракованная! — прошипел он в ответ. — Ну! Витор знает?

— О чём? — слава богу, Витор пришёл меня спасти. Наконец-то меня отпустили.

Лионель развернулся к Витору, но не отошёл от моего стола, скрещивая руки на груди и своей пятой точкой присаживаясь на мой стол. Ну это вообще перебор!

— Неважно. Зачем ты меня звал? — Витор посмотрел на меня, глазами спрашивая всё ли нормально, и когда убедился в этом увёл Лионеля за собой в кабинет.

Ну так к чему я это всё? А к тому, что этот белобрысик вдруг резко стал часто заглядывать к Витору и всегда, абсолютно всегда мы с ним переругивались и обменивались колкостями.

Я не могла по-другому реагировать на этого человека. Он был слишком невыносим. Бестактный, наглый, самоуверенный, напыщенный индюк. Ему доставляло удовольствие доводить меня.

А ещё у него совершенно не было вкуса в одежде. Он выглядел павлином, такой же яркий и смешной. Да у меня в мире тоже были такие модные вещи, на которые без сто грамм не взглянешь, но это не значит, что их надо носить! Да ещё с тонной украшений! Он выглядел смешно. И я каждый раз ему об этом говорила, обзывая павлином и индюком, и он каждый раз так смешно злился. Мне кажется, в отношении друг друга мы перешли все мыслимые и немыслимые границы!

Я даже стала ждать этих встреч, чтобы было на ком пар спустить, если не в настроении. Не знаю, почему он терпел меня, а я его. А ещё на него почему-то не действовала моя магия. И меня это бесило, но вскоре я придумала кое-что другое.

И вот он снова пришёл. Влетел, как обычно, не стучась.

Что ж, начнём наше представление!

— Лионель! — меня сорвало с места и через секунду я уже висла у него на шее. — Дорогой! Я так скучала! — главное, сделать уверенный вид и не дать опомниться.

Как и ожидалось, он опешил. Стоял в ступоре пару секунд, пока я тянулась к нему за поцелуем, незаметно приклеивая сзади на пиджак бумажку с магическими чернилами. Да, я раздобыла что-то невероятное! Как только бумажка приклеится, то всё! Одежда восстановлению не подлежит. От этой надписи больше не избавится его пиджак, так и будет ходить и красоваться: «Да, я павлин и горжусь этим!».

— Хотя не так уж я и скучала, — я оттолкнула его и вернулась за свой стол, чем вообще ввела Лионеля в шок.

Он даже не нашёлся что мне ответить, молча разворачиваясь и выходя из комнаты. И глядя ему вслед, я еле сдерживала себя от смеха. Буквы сзади горели ярко-красным.

Но я рано радовалась. Он вернулся через два часа, подозрительно тихий, но с дьявольской улыбкой.

— Браво, ты смогла меня обхитрить! Я даже не сразу понял.

— И ты за этим сюда пришёл? — я с подозрением смотрела на мужчину. Он будет мстить или нет? Какой-то уж очень довольный.

— Я до сих пор не знаю кто такой павлин, но почему-то, кажется, это обидное слово, — вот идиотка, нашла чем задевать. У них же таких птиц нет, а до меня только дошло. Но самый смех был в том, что курицы в этом мире были, а вот павлины и индюки нет. Не знаю почему, но меня это очень смешило. Видимо без курицы ни один мир не обходится.

— Это птица с красивыми разноцветными перьями, причём именно самцы имеют такой красивый окрас. Чтобы привлечь самку самец распушает свой хвост и принимает соблазнительные позы. Если самке понравилось, то они спариваются, — спокойно рассказывала я, параллельно разбирая бумаги и совсем не замечая, что Лионель приблизился слишком близко. Я была очень занята воспоминаниями про павлинов и их повадки. Как-то не интересовалась этим раньше, но сейчас вдруг поняла, что знаю зачем павлину хвост. Видимо, просто не акцентировала на этом внимание.

Когда я наконец опомнилась, то заметила какое-то движение сверху, но когда подняла голову то ничего не увидела.

— Ты что-то сделал? — но Лионель стоял перед столом и ничего не говорило о том, что он как-то напакостил.