Через 1600 лет после самоубийства готского царя другой вождь германцев – Адольф Гитлер (кстати говоря, тоже покончивший с собой, причем при аналогичных обстоятельствах), мечтавший о «тысячелетнем рейхе», провозгласил германскую державу от Прибалтики до Крыма будущим ареалом, жизненным пространством («лебенсраумом») для немецкого народа. Но того, чего Гитлеру не удалось добиться с помощью танковых клиньев и пикирующих бомбардировщиков, как ни странно, удалось добиться не имевшему ни танков, ни «штук» легендарному Германариху (правда, всего на несколько десятилетий). При этом Германарих, как уже упоминалось, дожил до 100 лет (а согласно одному из источников – «Гетике» Иордана – даже до 110; впрочем, верить этому не обязательно).

Любопытно, что товарищ И.В. Сталин сравнивал «нового Германариха» Гитлера и гитлеровцев (названных, между прочим, митрополитом Сергием Страгородским в его известным обращении к советским верующим в июне 1941 г. «безбожными готами») отнюдь не с древними готами, а, по непостижимой иронии истории – с заклятыми врагами готов – гуннами:

«Классическое определение разрушительной роли гуннов дал И.В. Сталин, сравнивший 6 ноября 1943 г. орды Аттилы с гитлеровцами, которые "вытаптывают поля, сжигают деревни и города, разрушают промышленные предприятия и культурные учреждения"» (Обсуждение в Ученом Совете ИИМК книги А.Н. Бернштама «Очерки по истории гуннов» // «Советская археология», XVII, 1953, c. 320–326).

Игнорирование этого сталинского тезиса А.Н. Бернштамом было поставлено ему в вину критиками видного советского ученого, первым отважившегося представить нашествие гуннов на Римскую империю неким «освободительным походом». Походом, избавившим угнетенные народы Средиземноморья от гнета реакционного римского рабовладельческого строя и потому имевшим, по мнению маститого историка, ссылавшегося на классиков марксизма, прогрессивное значение. За это он был обвинен сталинистскими начетчиками в приверженности «реакционному белогвардейскому лжеучению евразийства». Странно, что современные сталинисты не ставят этого же самого игнорирования сталинского тезиса в вину современным евразийцам. Парадоксальным образом выражающим пиетет по отношению к товарищу Сталину. Который бы, встань он из могилы, их евразийство отнюдь не одобрил.

Как бы то ни было, воинственный седобородый готский старец Германарих обладал, как видно, исключительной жизненной силой. Данное обстоятельство играет немаловажную роль в объяснении самими германцами причин загадочного ухода – нет, бегства готского царя в загробный мир. В то, что он покончил с собой, устрашившись врага, естественно, не мог поверить никто, осведомленный о подвигах Германариха. Кто мог всерьез поверить, что правитель и военачальник, всю свою жизнь проведший в войнах и только лишь благодаря этим, выигранным им, войнам, смог создать свою громадную державу, скрепленную силой его победоносного оружия, бросился на собственный меч? Не вонзив его предварительно в гуннскую или аланскую грудь? Что Германарих, мужественно и отчаянно отбивавшийся от гуннов и аланов, вдруг ни с того ни с сего прекратил им сопротивляться, внезапно вняв молве о связанных с их нашествием «ужасных бедствиях»? Хотя он, уже вступивший в вооруженную борьбу с гуннами и гуннскими союзниками, никак не мог об этих приносимых ими бедствиях не слышать?! Известие о самоубийстве Германариха стало наиболее убедительным и широко известным свидетельством страха перед гуннами и ужасающего воздействия молвы о гуннском массовом терроре на всех современников. Но именно поэтому ему отказывались верить соплеменники самоубийцы, как и прочие германцы. Для готов смерть их величайшего царя должна была иметь иные причины.

Объяснения исторических событий народными массами, не подкрепленные надежными и убедительными доказательствами, историки называют легендами или сказаниями. Легенды и сказания так, сказать, «заполняют бреши». Ликвидируют «белые пятна истории». Удовлетворяют определенные потребности коллективной памяти нярода. Но, чтобы выполнять эту задачу, они не должны быть выдуманными от начала и до конца, полностью вымышленными. В отличие от сказок. То, что призвано выполнять указанную задачу, должно звучать достоверно. И соответствовать хотя бы некоторым известным фактам.

Поэтому-то создание легенды вокруг столь выдающейся фигуры эпохи «Великого переселения народов» как царь готов Германарих (не только слывший, но и бывший, несомненно, не только полководцем, но и свирепым тираном для своих подданных), имеет большое значение со всех точек зрения. В том числе и с точки зрения изучения отношения к гуннам народов, пострадавших от гуннского нашествия. О не описанной подробно пером историка фазе Великой гуннской войны (поскольку эта фаза пришлась на время до начала вторжения гуннов в земли римлян, где имелись историки, способные это вторжение гуннских «кентавров» подробно описать) – первом вооруженном столкновении гуннов с готами – у нас имеются лишь предельно лаконичные сообщения античных авторов. А вот в германском героическом эпосе память об этом важнейшем событии IV столетия, напротив, сохранились. Рассмотрим свод героических сказаний о Германарихе (у Иордана в «Гетике» он именуется буквально «Герменериг»; в древнейшем из германских эпосов – англосаксонском эпосе «Ведсид» – «Эорманрик»; в древнейшей эддической песни «Речи Хамдира» – Ёрмунрекк(р)»; в древнеанглийском эпосе «Беовульф» – «Эрменрек»), дошедший до нас лишь в позднейших переложениях, а также его нордическую (северогерманскую, скандинавскую, исландскую) редакцию. Согласно им, при дворе Германариха жила молодая красивая женщина по имени Сунильда (Свангильда, Свенильда, Свенельда, Сванхильда, Сванхильд, Шванхильда или Шванхильд, в разных сагах, песнях и других источниках – по-разному), происходившая из покоренного им рода (или народа) росомонов. Супруг Сунильды был чем-то вроде постоянного посланника этого (на)рода при дворе готского царя. И покорно исполнял все его приказания. Германарих часто посылал его с разными поручениями к росомонам. Ибо в отсутствие мужа красавица Сунильда оставалась без опеки при дворе готского царя. И могла невозбранно приходить в его опочивальню. Ведь Германарих обращался с женщинами не иначе, чем с покоренными им народами. Он был их повелителем, берущим все, что пожелает. Существуют даже такие редакции этого сказания и такие толкования истории о Сунильде-Сванхильде, согласно которым властный сластолюбец Германарих не пощадил даже чести собственной дочери. Поскольку она была рождена ему не законной женой, а наложницей. Сунильда (имя которой истолковывается как «дева-лебедь», «лебедка»), отличалась не только дивной красотой, но и острым умом. Или, если угодно, коварством и хитростью.

Она пользовалась своей близостью к готскому владыке, чтобы, уединяясь с ним для плотских утех, выведывать у него все, что ее интересовало. Она запоминала все, что ей удавалось подслушать из бесед царя со своими советниками. И использовала полученные столь хитроумным образом сведения на пользу своему (на)роду. На пользу росомонам, задумавшим поднять, с ее помощью, восстание против Германариха в подходящее время.

Однако восстание «вероломного племени росомонов» (по Иордану; ведь существует версия, поддерживаемая, в частности, современными российскими историками И.В. Зиньковской, Л.А. Гурченко и др., что «росомоны» – не племенное название, а термин, обозначающий придворных Германариха, в среде которых и созрел заговор против готского патриарха) было подавлено готами. Как и многие другие восстания, происходящие в обширном царстве Германариха.