– Да, конечно, – ответил «офицер» с бездумной военной улыбкой.

Бесспорно, бутылка «Baudelaire» была излишним шиком для обеда в одно лицо, но утомленный Мишелем Монтенем граф чувствовал, что его боевой дух падает и нуждается в поддержке. Вот уже несколько дней граф пребывал в нервном и возбужденном состоянии. Спускаясь в фойе, он обратил внимание, что отсчитывает ступеньки. Сидя на своем любимом стуле и просматривая заголовки в газете, он поймал себя на том, что пальцы его поднимались к лицу, чтобы подкрутить несуществующие усы. Он заметил, что начал приходить к двери ресторана ровно в 12:01, а выходить из нее в 13:35, чтобы подняться на 110 ступенек к себе в комнату и в уме посчитать, через какое время он сможет спуститься вниз, чтобы выпить. Если такое будет продолжаться и дальше, то есть потолок будет проваливаться, пол – подниматься, а стены – двигаться к центру комнаты, ни к каким приятным последствиям это не приведет. В этом случае весь отель «сожмется» до размера коробки с печеньем.

В ожидании вина граф окинул взглядом ресторан, но никто из присутствовавших его не порадовал. Через стол от него сидели два дипломата, ковырявшие еду в ожидании наступлении светлой эры дипломатии. За дальним столом устроился гражданин в очках. На столе он разложил массу отпечатанных страниц и, очевидно, сверял их слово в слово. Никто не веселился, никто не обращал на графа внимания. Никто, кроме одного человека. Это была девочка, имевшая склонность ко всему желтому, которая сидела за фонтаном и, казалось, наблюдала за графом.

Однажды Василий объяснил графу, что эта девятилетняя девочка со светлыми волосами была дочкой овдовевшего украинского бюрократа. Как всегда, девочка сидела со своей гувернанткой. Когда она поняла, что граф на нее смотрит, она мгновенно спряталась за меню.

– Ваше первое, – произнес «шахматный офицер».

– Спасибо, любезный. Очень аппетитно выглядит. Не забудь про вино!

– Конечно!

Граф сосредоточил внимание на окрошке и подумал, что она, должно быть, недурна. Наверняка всем сидевшим в этом ресторане русским в детстве делала окрошку бабушка, они ее часто ели, и всем им есть с чем сравнивать это блюдо. Поэтому, закрыв глаза, граф взял в рот первую ложку окрошки. Он обратил внимание на правильную температуру, но тут же ощутил избыток соли, недостаточное количество кваса, однако при этом – яркий вкус раннего укропа, от которого, кажется, начинаешь слышать стрекотание кузнечиков, когда лежишь на сеновале, от чего на душе становится тихо и спокойно.

Впрочем, когда он открыл глаза, то чуть не выронил ложку. Рядом с его столом стояла девочка, любившая носить желтые платья. Она рассматривала его с непозволительным интересом, с каким смотрят только дети и собаки. Шок от неожиданного появления девочки только усиливало ее платье ярко-лимонного цвета.

– Куда они делись? – спросила девочка, даже не представившись.

– Прости, ты о чем?

Она наклонила голову, словно старалась получше его рассмотреть.

– Усы, что же еще.

Граф не так часто общался с детьми ее возраста. Он вообще был воспитан с пониманием того, что ребенок не должен ни обращаться к незнакомцам, ни прерывать его во время еды, и уж точно не задавать вопросов о его внешнем виде. Неужели в современных школах не учат детей не вмешиваться в чужие дела?

– Они улетели, – ответил он. – Как ласточки зимой в теплые края.

Граф изобразил рукой порхание, демонстрируя, как ласточки улетают в теплые края, и прозрачно намекая, что и девочке надо сделать то же самое.

Девочка кивнула с выражением полного удовлетворения его ответом.

– А я этим летом тоже уеду.

Граф наклонил голову, как бы ее с этим поздравляя.

– К Черному морю, – добавила девочка.

Потом она неожиданно отодвинула пустой стул и села.

– Хочешь ко мне присоединиться? – немного запоздало спросил он.

Вместо ответа она поерзала на стуле, усаживаясь поудобнее, и положила локти на стол. На ее шее висел на золотой цепочке какой-то кулон или медальон. Граф посмотрел в сторону гувернантки девочки в надежде призвать ту к выполнению ее прямых обязанностей, но гувернантка, видимо, по опыту знала, что лучше всего было спрятаться за открытой книжкой.

Девочка, как кошка, наклонила голову.

– А ты действительно граф?

– Ох, как еще действительно.

Ее глаза сделались больше.

– А принцесс ты знал?

– Я знал очень много принцесс.

От этой информации она еще больше округлила глаза.

– А принцессой сложно быть?

– Ужасно.

В этот момент, несмотря на не доеденную графом окрошку, появился «шахматный офицер» с рыбой, убрал тарелку с первым и поменял ее на тарелку со вторым.

– Спасибо, – сказал граф, все еще держа в руке ложку.

– Пожалуйста.

Граф открыл было рот, чтобы поинтересоваться, куда подевалась бутылка заказанного им «Baudelaire», но «шахматный офицер» уже удалился. Когда граф снова повернулся к столу, то увидел, что девочка во все глаза смотрит на рыбу.

– Что это такое? – поинтересовалась она.

– Филе морского языка, – объяснил граф.

– А это вкусно?

– А ты что, сама не обедала?

– Мне не понравилось.

Граф отрезал кусочек рыбы, положил его на другую тарелку и протянул ей.

– С наилучшими пожеланиями.

Она вилкой зацепила весь кусок и засунула в рот.

– Вкусно! – сказала она, что было полной правдой. Потом девочка грустно улыбнулась, вздохнула и уставилась на содержимое его тарелки.

– Хм, – произнес граф.

Он забрал у нее тарелку, переложил на нее половину своего филе, а также половину гарнира из моркови и шпината и снова передал ей. Девочка опять поерзала на стуле, аккуратно отодвинула на край тарелки овощи, разрезала филе на четыре одинаковые части и положила в рот один кусок.

– А как принцесса проводит день? – спросила она.

– Как и любая другая молодая дама.

Девочка кивнула головой, давая понять, что внимательно его слушает и просит продолжать.

– Утром у нее уроки французского, истории и музыки. После занятий она может погулять с подругами в парке или сходить в гости. И во время обеда принцесса обязательно ест гарнир из овощей.

– Мой папа говорит, что принцессы являются символом декаданса ушедшей эпохи.

Граф сделал удивленное лицо.

– Может быть, некоторые из них, но далеко не все.

Она помахала в воздухе вилкой.

– У меня прекрасный папа. Он все знает о тракторах. Но он ничего не знает о принцессах.