— Скажите мне, детектив, что вы на самом деле думаете.

— То, что уже сказала. Потому что в какой-то момент у меня создалось впечатление, будто вы действительно хотите, чтобы мы выложили все свои улики Спарксу.

— Это не так. Однако я предполагала, что коп с подобным послужным списком мог бы заметить такие детали, которые детектив менее опытный, — человек, которого слишком быстро продвигали, который был любимцем руководства, — мог упустить.

— Ну, тут я должна заступиться за Рогана. Он выполняет свои обязательства безупречно.

Такер не поддержала иронию.

— Так каким будет следующий шаг?

— Мы с Роганом намерены еще раз присмотреться к Спарксу. — Элли изложила свою теорию, что противодействие расследованию могло быть связано с ролью миллиардера в смерти Манчини, а не просто с заботой о тайне личной жизни.

— Как бы то ни было, я сказала Диллону, что мы не станем представлять его боссу никаких особых привилегий.

— Значит, действуем?

Такер кивнула.

— Но еще я сказала ему, что вы будете прорабатывать все версии. Не зацикливайтесь на Спарксе. И я не желаю слышать ни от кого в конторе, что вы отфутболиваете новые дела. Два месяца назад мы перестали тратить на этот случай все рабочее время.

— Мы в курсе.

— И будьте осмотрительнее, Хэтчер. Вы уже провели ночь за решеткой. Страшно подумать, что может устроить Сэм Спаркс, если и вправду разозлится.

15.00

Меган Гунтер стояла в коридоре 6-го участка, пытаясь совладать с подступающими слезами, которые грозили вот-вот покатиться по раскрасневшимся щекам.

— Что значит — вы ничего не можете сделать?

Она еще никогда не видела таким своего отца. Джонас Гунтер работал страховым агентом. Это не значит, что он был слабаком, — совсем наоборот. Он был человеком с принципами и больше всего ценил репутацию. На службе он рассчитывал, что и у других слово не расходится с делом. В частной жизни ожидал, что люди поступают так, как положено. И без колебаний схлестывался с теми, кто не оправдывал его ожидания.

Но каким бы нетерпимым ни был отец Меган, отстаивая свою позицию, он всегда держал себя в руках. Он был напорист, но сдержан. Эмоции, не раз говорил он, не лучший аргумент в споре.

Однако сегодня Джонас Гунтер был взволнован.

Мать Меган Патрисия старалась утешить дочь, легонько сжимая ладони, лежавшие на плечах девушки, она гладила ее по светлым волосам и говорила, что все будет хорошо.

— Мы не можем быть уверены, что все будет хорошо, Патти. Вот почему мы здесь. Оттого лишь, что мы на это надеемся, ситуация не исправится. Все изменится к лучшему, лишь когда люди, поклявшиеся «служить и защищать», уделят внимание подвергшимся угрозе гражданам.

Меган заметила, что женщина с маленьким сыном, сидевшая на скамейке у противоположной стены, смотрит на нее с тревогой. Ребенок отвел глаза и уткнулся лицом в мамин живот.

— Господин Гунтер, я понимаю ваше огорчение, но прошу вас сбавить тон.

Судя по металлической табличке на форменной одежде, дежурный, пытавшийся успокоить отца Меган, носил фамилию Мартинес. Однако слова его нисколько не охладили гнев Джонаса.

— Когда два с половиной часа назад я велел своей дочери позвонить в полицию, я ожидал, что кто-нибудь из сотрудников отправится к ней домой и начнет расследование. Но потом она сказала мне, что ей велели прийти в участок. Поэтому мы с матерью срочно примчались из Нью-Джерси в надежде, что будут приняты какие-то меры. Моя дочь сделала все, что от нее требовалось. Она сегодня пропустила лабораторную по биохимии. Нашла все без исключения связанные с ней записи на этом мерзком веб-сайте. Распечатала для вас эти страницы. — Он потряс стопкой бумаг, составлявшей не меньше сантиметра в толщину. — И вы говорите, что не можете ее защитить?

— Сэр, я пытаюсь объяснить вам: наши сотрудники уже отработали немало заявлений от студентов Нью-Йоркского университета, жаловавшихся на то, что про них пишут на этом сайте. Мы довели это до сведения окружной прокуратуры, и теперь подобными вопросами будут заниматься они, у нас для этого нет ресурсов. Начать с того, что на этом сайте не требуется указывать ни имя пользователя, ни адрес, — ничего. Полная анонимность.

Даже не дослушав, Джонас покачал головой.

— Это неправда, неправда. Я спрашивал у компьютерщика в нашей конторе, он сказал мне, что это возможно. Есть способ отследить этот… ай-кью или как там его. Как это называется, милая?

— Ай-пи адрес, папа.

— Вот именно, — продолжил господин Гунтер, указывая пальцем на сержанта Мартинеса. — На веб-сайте должна быть эта информация. Вы можете воспользоваться ею, чтобы…

— А тут возникает вторая проблема, сэр. Компания не захочет предоставлять нам такие сведения без судебного запроса…

— Так идите и возьмите этот гребаный запрос.

Меган вздрогнула. Не считая того раза, когда ее двоюродный брат, натянув первый в своей жизни шлем кетчера, со всего маха боднул отца в живот, на ее памяти Джонас ни разу не употреблял бранные слова.

— Дай сказать человеку, Джонас. Пожалуйста.

Отец Меган стиснул зубы. Он явно был зол, но вел себя тихо. Пока. Сержант Мартинес кинул на Патрисию благодарный взгляд.

— Мы можем получить запрос лишь в том случае, если возбуждается дело. Пусть я уверен, что вашей дочери — тебе, Меган, — очень тяжело читать о себе подобные вещи в Интернете, эти записи не содержат прямой угрозы.

— Но мое расписание… Кто-то за мной следит.

— Ты сама говорила, что все друзья знают расписание твоих занятий и прочих дел. К сожалению, когда кто-то морочит людям голову, это еще не преступление. Если у тебя за последнее время были какие-то размолвки — с бывшим приятелем, с парнем…

— Не было никаких размолвок, офицер, — снова перебил Джонас. — Моя дочь понятия не имеет, кто мог такое сделать. Вы должны выслушать нас!

— Совершенно верно, сэр, чем я и занимаюсь. Я слушаю вас уже двадцать пять минут. И, прошу прощения, это все, что я на сегодня могу для вас сделать. Если это может вас утешить, попробуйте ознакомиться с другими посланиями на этом сайте. Там множество гораздо более неприятных сообщений, чем те, которые касаются вашей дочери. — Полицейский посмотрел в лицо Меган. — Не принимай это близко к сердцу.

— Но вы не можете просто так выпроводить нас, — возмутился господин Гунтер. — Вы должны…

Положив ладонь ему на руку, Патрисия Гунтер заставила мужа умолкнуть.

— У вас есть дочь, сержант Мартинес?

Откашлявшись, полицейский посмотрел Патрисии в глаза.

— Да, мэм. Ей пятнадцать. Такая хорошенькая, что меня это пугает. И если бы вы спросили меня как отца, я бы сказал, что подонки, заправляющие этим сайтом, завтра утром обнаружат в своих тачках коктейль Молотова. Но, как дежурный по Шестому участку, я больше ничего не могу для вас сделать, друзья мои. Извините.