Поддавшись первому импульсу, я покинул свое место за стойкой и выбежал из бара, успев догнать даэмона, когда он уже собирался свернуть за угол.

— О, привет!

Казалось, Спанки совершенно меня не узнавал. Чуть прищурившись, он слегка откинул голову назад и оглядел меня с ног до головы.

— Мы познакомились с вами вчера, помните? Вы еще по ошибке Элвиса вызвали, — проговорил я, а про себя подумал: “А что, если это совершенно другой человек? Каким же обормотом я ему покажусь...”

— А, Мартин! Правильно! Извини, но сейчас я очень спешу.

Он снова устремил взгляд, вперед, явно следя за сигналом светофора, тогда как мне почему-то показалось крайне важным во что бы то ни стало задержать его.

— Я просто хотел сказать... — начал было я, совершенно не представляя себе, что именно “просто хотел сказать”. — Знаешь, мне бы не хотелось показаться невежей. Ну, вчера ночью... Естественно, я был настроен несколько скептически, но ведь и ты повел бы себя точно так же, окажись на моем месте.

— Тебе абсолютно не за что извиняться. — Спанки чуть заметно улыбнулся и сделал шаг в сторону, уступая дорогу женщине.

— Я верю, что ты действительно тот, за кого себя выдаешь. Правда верю, — продолжал я.

— Ну что ж, рад за тебя. Но в данный момент я работаю уже с другим человеком, так что все складывается как нельзя лучше.

— А...

Я увидел, как молодой даэмон повернулся, явно собираясь уходить. В мельчайших капельках дождя, застывших на его пиджаке, поблескивали крохотные неоновые искринки, тогда как в набриолиненных волосах они сливались в цветные полосы. Вид у него был такой, словно и ночь, и весь город принадлежали ему одному.

— Спанки!

Это был первый случай, когда я обратился к нему по имени. Он замер на месте, явно собираясь сойти с тротуара на залитую светом мостовую.

— У тебя должны быть рога. Это правда? Он глянул себе под ноги, затем поднял голову и понимающе улыбнулся:

— Но ты же вроде сказал, что веришь мне. В общем-то, это даже не рога — так, рудиментные позвонки.

— Значит, ты самый настоящий.

— Да, я самый настоящий.

Чуть впереди владелец газетного киоска выгружал из фургона пачки журналов. Цветные полосы на волосах Спанки начали постепенно меркнуть, и вскоре мы оба оказались в тени.

— Послушай, Мартин, я опаздываю, так что, если ты больше ни о чем не хочешь меня спросить, я, бы пошел...

— Подожди.

Стоявшая передо мной темная фигура приняла боевую позу, а голова вызывающе склонилась набок. Внезапно меня охватило отчаяние, словно я не поспевал на последний поезд, уходящий из осажденного врагом города. Я сделал шаг вперед и кашлянул, стараясь привлечь его внимание.

— Ты сказал, что можешь изменить мою жизнь, направить ее в правильное русло. Но почему? Ведь есть же много других людей, находящихся в значительно худшем положении.

— Вот здесь ты прав, других хватает. Ну так пусть ищут своих собственных духовных наставников. Я же сделал предложение именно тебе, и никому другому. Впрочем, в данном случае этот разговор имеет уже сугубо умозрительный характер. Ты же отверг мое предложение.

— А что, если я скажу тебе, что совершил ошибку? Спанки медленно покачал головой:

— Это создаст массу трудностей. Я уже согласился поработать с другим человеком. Я ведь говорил тебе, что обращаюсь с подобным предложением только однажды. И потом, я ведь не единственный даэмон, работающий в черте города. Кроме меня есть и другие — создающие будущее и прощающие прошлое. Они бродят по улицам, кристаллизуя сновидения и заставляя потаенные желания сбыться. Как знать, вдруг однажды ты снова встретишь одного из нас...

Я чувствовал, что уже не в силах вот так просто дожидаться второго подобного случая. Всю свою жизнь я потратил на поиски, и сейчас, уже отклонив сделанное мне предложение, страстно желал вернуть его назад. Да, я проявил осторожность — но разве кто-нибудь другой на моем месте поступил бы иначе? И все же будь что будет, лишь бы узнать правду. Мы стояли молча. Даже с улицы исчезли все машины. Мне показалось, что вся жизнь в городе замерла, а звезды прекратили свое кружение над погрузившимися во тьму административными зданиями. Но затем свет снова зажегся, появились машины, а владелец киоска с глухим стуком опустил на тротуар очередную кипу газет.

— Ну ладно, я подумаю, как тебе помочь, хотя ничего не обещаю. И вообще, Мартин, так подобные дела не делаются.

Я уже шагнул было в его сторону, собираясь назвать адрес своего магазина — Зак вечно забывает сообщать мне о телефонных звонках, — но он предостерегающе поднял руку:

— Если ты мне понадобишься, я знаю, где тебя найти.

С этими словами он повернулся, шагнул на мостовую и скрылся за проезжавшим мимо грузовиком.

У меня было такое чувство, будто я совершил величайшую глупость. После смерти Джои я вообще никого ни о чем не просил и сейчас пребывал буквально в шоковом состоянии от того, что вот так просто подчинился чужой воле. Не по-мужски как-то все получалось, на трусость походило. Множество людей убеждены, что их жизнь складывается наипрекраснейшим образом, но только до той поры, пока кто-то не ткнет их носом в горькую реальность. Наконец я спохватился: хватит смотреть на мелькающие перед глазами машины — и поплелся домой, испытывая в глубине души горькую досаду.

Спал я в ту ночь очень плохо.

Как, впрочем, и в следующую тоже.

К вечеру в пятницу эта чертова работа в магазине меня вконец вымотала. Я сидел за своим столом и проверял заказы на кухонное оборудование, хотя голова моя была забита отнюдь не служебными делами. Все мои мысли были сосредоточены на той невероятной возможности, которую я в конечном счете все-таки упустил. Я размышлял над различными сторонами жизни, которые вполне могли бы стать частью моей собственной жизни, если бы я не оказался таким слепцом и вовремя осознал это. Почему наше повседневное бытие должно складываться из чисто физических ощущений? Почему не могут существовать иные формы, находящиеся за пределами нашего понимания?

Потому что это жизнь, а не эпизод из фильма, последовал ответ.

Всесторонне обдумав ситуацию, я утешился мыслью о том, что Спанки — всего лишь сумасшедший или мошенник и что, к счастью, мне удалось вовремя расстаться с ним. Однако, когда и эта догадка завела меня в тупик, моя вера в него вспыхнула с новой силой. Я пытался даже представить себе, как должен выглядеть настоящий даэмон, однако моя фантазия затухала на странной смеси мистики и невинности, отчетливо читавшейся на его лице. И все же, кем бы ни был этот Спанки, святым или шарлатаном, он побудил меня вернуться к тому, о чем я давным-давно забыл, а именно всерьез задуматься над своим будущим и над существующими в мире возможностями, которыми я столь легкомысленно пренебрегал.