Я же говорю – ненормальный. За знания мать родную продаст.

– Слушай, а как ты открываешь Грань? Заклинания произносишь? И что за руны были в круге? – Его светло-голубые глаза блестели отчаянной надеждой.

– Не старайся, Ник, это бесполезно, – оборвал его Харт. – Ты не сможешь разорвать грань, как бы ни желал этого. Для светлого это невозможно. Проход через грани – это разрыв временного полотна, а значит, разрушение. Светлые на это не способны, наши источники не позволяют. Даже если ты повторишь все за Раутом, начертишь круг, нарисуешь все руны и произнесешь слова заклинания, ничего не произойдет. Разрушать временное полотно способны лишь темные.

– Ну, и к тому же, я вовсе не собираюсь делиться с вами этими знаниями, – усмехнулся я.

Шило обиженно надулся. К дому ловца мы доехали в тишине, погруженные каждый в свои мысли. Ловец по обыкновению проживал в здании Застенок, и от вида круглого каменного дома без окон мне привычно стало не по себе.

– Что, не нравится местечко, чернокнижник? – хмыкнул Харт. – Слышал, тебе в таких не раз побывать доводилось. В колодках и цепях.

– Рот закрой, – помрачнел я. – Раздражаешь.

На наш стук приоткрылось окошко привратницкой, и выскочил невзрачный юркий мужичок.

– О, господа ловцы! Заждались уже! Проходите скорее.

Мы вошли в здание, оставив лошадей под присмотром конюшего, велели проводить в комнаты ловца.

Мужичок засеменил по коридору, указывая путь.

– Я в его покои никого не впускал, – уверил он. – Как Бернард пропал, так двери и закрыл, знал, что приедете. Я хоть и не ловец – ни дара, ни академии за плечами, но чему-то у Бирда научился. А он всегда говорил, что место преступления – это самое важное, осмотреть надо, чтобы следы найти.

Он повернул ключ в навесном замке, впуская нас.

– Фу, ну и вонь! – скривился Здоровяк. Наш провожатый развел руками:

– Одинокий мужик, сами понимаете…

– Понимаем, – я прошел, осматриваясь. Обычные покои: две смежные комнаты, спальня и кабинет, да купальня. Обстановка тоже вполне заурядная: кровать, камин, шкафы, сундук в углу, на котором валялась грязная одежда.

Ловцы разбрелись по покоям, пытаясь хоть что-то найти.

– Он отсюда пропал?

– Вроде того, – важно кивнул головой мужик, топчась на пороге. – Ну, то есть, с вечера ушел к себе, а утром – не явился. И комната была закрыта изнутри, на щеколду. Я сразу замок и навесил, как понял, что дело нечистое.

– Магии нет, – с досадой протянул Харт.

– Ни крови, ни следов борьбы, – добавил Грязь. – На окнах решетки. Куда он мог деться из закрытого помещения? А портал оставил бы остаточный след. Странно все это.

– Раут, сможешь еще раз открыть Грань? – с надеждой уставился на меня Ник. Я покачал головой. Может, и смог бы, но надрываться на ниве поиска какого-то ловца мне что-то не хотелось.

– Возвращаемся в таверну, – приказал я. – С утра наведаемся к пропавшим магам, поговорим с их семьями. Должен же хоть кто-то что-то заметить?

Когда мы вернулись, я кинул хозяину монету и поднялся наверх, надеясь застать в комнате оставленную девушку. Но кровать была пуста. Моя таинственная любовница покинула таверну.

Хотя, возможно, и к лучшему, мне не мешало бы поспать.

Одри вернулась домой, когда ранние зимние сумерки уже опустились на Кайер. Постояла, прислушиваясь к звукам здания и не зажигая свет. Потом вздохнула, стянула перчатки, бросила их на столик. В доме было пусто и тихо, как и должно было быть. Армон никогда не приходил без приглашения.

И тот, кто на приглашение плевать хотел – тоже не приходил.

Разговор с наставницей оставил внутри тягостное чувство неудовлетворенности и грусти. Понимания или совета Одри, конечно, не получила. Впрочем, с ее стороны это было глупостью – надеяться обрести их в стенах святой обители. Просто ей казалось, что в знакомом с детства месте ей станет легче.

Одри, нахмурившись, поворошила угли в камине и зажгла лампы. Этот дом, как и небольшая чайная, достались ей от погибших родителей. Средств на жизнь у девушки хватало, чайной управлял старинный друг семьи. Дядя пытался присвоить ее наследство, но, видимо, отец Одри достаточно хорошо знал своего брата и завещание не оставило дядюшке шансов. Вступив в права наследования, Одри получила и семейное дело. Впрочем, несмотря на репутацию и род занятий, дядя Гнидос был не злым человеком, веселым, и даже по-своему заботился о племяннице. И Одри любила его. Или, может, в детстве ей просто нужно было кого-то любить.

И единственным утешением после возращения из Пустоши стало то, что с дядей все в порядке. Впрочем, ни в каких застенках он не был, ему просто пришлось срочно уехать из города. А вот Дориан так и не вернулся, и рассказывать ловцам о том, где он может быть, Одри, конечно, не стала. И старалась не бледнеть, когда встречалась на улицах с родителями или сестрой старого друга. Ей казалось, что те смотрят на девушку с подозрением и осуждением.

Из кухни выглянула старая Рита, что готовила в доме Одри еду и командовала парочкой прислужниц.

– Госпожа, вы уже вернулись? А господин Армон сегодня будет к ужину?

Одри кивнула и слегка раздраженно увидела, как озарилось широкой улыбкой сморщенное лицо Риты. Армона она обожала, и Одри знала, что кухарка снова расстарается на славу, лишь бы порадовать гостя и накормить вкусненьким.

– Какая радостная новость! Тогда я напеку пирожков с телятиной, он их так любит!

И унеслась на кухню, забыв про возраст и ревматизм, загремела посудой. Одри проводила ее возмущенным взглядом. У нее Рита не считала нужным интересоваться любимыми блюдами, зато все предпочтения Армона выучила назубок!

Девушка хмуро уставилась в окно. Армон не виноват. Никто не виноват…

Колокольчик звякнул одновременно с хронометром, пробившим шесть часов вечера.

– Как всегда, вовремя, – пробормотала хозяйка дома и пошла открывать. Несмотря на раздражение, гостя она встретила с искренней улыбкой, потянулась, развязывая завязки его куртки.

– Как прошел твой день? – вопрос прозвучал нейтрально, но ответа Одри ждала с замиранием сердца.

– К сожалению, так же, как и вчерашний. – Армон повесил верхнюю одежду на крюк и сжал ладони девушки. – Мы найдем его, не переживай.

– Он словно сквозь землю провалился! – Одри снова нахмурилась, прикусила губу. – А что, если…

– Лекс жив, – усмехнулся Армон. – Я в этом уверен.

– Но почему? – они прошли в гостиную, Одри опустилась в кресло, а рихиор протянул к огню в камине озябшие ладони. – С чего ты так уверен? Мы знаем лишь то, что его гнали ловцы на северной окраине три месяца назад, но и только! Следов почти не осталось, если бы не твои осведомители… но куда Лекс делся после этого? Если бы он смог уйти, то дал бы о себе знать. А если бы оказался в застенках, то его уже казнили бы! Ты ведь знаешь, как нынче поступают с темными!