– Странный вопрос! – Кудрявцев рассмеялся. – Ты так живописно рассказывала, как не замечаешь времени, сидя за инструментом. Мне интересно стало…

– Ну что же… – Кира чуть задержалась на крылечке музыкальной школы. – Сейчас и сыграю. У нас на первом этаже находится комнатка для родителей, которые ждут с занятий малышей. Там есть пианино. Старенькое, правда, звук у него не очень хороший…

– Да ладно! Я в этом не разбираюсь!

– Я как раз на это и рассчитываю! – Теперь уже рассмеялась Кира. – Вот! Проходи! – Через светлый вестибюль, стены которого были увешаны портретами композиторов и музыкантов, девочка провела одноклассника в небольшую комнатку. В ней, уютно привалившись боком к старинному пианино с серебристой, но сильно потертой инкрустацией на крышке, дремала пожилая женщина, видимо, ожидавшая внука или внучку. Мушка показала рукой на кожаное кресло у окна и пообещала Федору: – Я сейчас внесу деньги за учебу, потом заплачу преподавательнице за два сборника нот и быстро вернусь. Ты подожди.

Кира со всех ног бросилась по лестнице на второй этаж, где была расположена касса. Она почему-то боялась, что Федор вдруг опомнится и уйдет. Ну что хорошего она может ему сыграть? Какой-нибудь этюд, пьесу, сонатину или сарабанду… Разве это интересно парням? Популярную современную музыку Кира не исполняет, только классику. Впрочем, классика тоже есть популярная. Что бы такое сыграть Кудрявцеву, чтобы ему понравилось? Может быть, он еще как-нибудь захочет послушать. Можно будет пригласить его домой. Там у нее много нот, она же не все разученные музыкальные произведения помнит наизусть. А вот дома… Стоп! Стоп!

Мушка остановилась посреди коридора второго этажа. Что это она так раздухарилась? Во-первых, не факт, что Кудрявцев вообще ее дождется. Во-вторых, вовсе не обязательно ему понравится то, что она сыграет. В-третьих, он, скорее всего, вовсе не горит желанием посетить ее дом в качестве гостя. В-четвертых, вообще непонятно, почему она вдруг так о нем забеспокоилась. Ей же нравится вовсе не Федор, а Филипп Доронин?! Да, но Фил никогда не интересовался ни ею, Кирой, ни ее музыкальными занятиями. Даже сегодня, когда она призналась ему в своих чувствах, он остался к ней совершенно равнодушен. Ему нужна только Соня Чеботарева. А Кудрявцеву? Вряд ли ему нужна она, Кира Мухина, посредственная пианистка. Он сейчас просто убивает с ней время, которое некуда деть. Ну и ладно. Она не станет никуда спешить. Захочет Федор уйти, пусть уходит. Она не будет ради него надрываться. Она специально пойдет по коридору самым медленным шагом.

Мушка сделала два очень медленных шага, а потом все же сорвалась и пулей влетела в кассу. Заплатив деньги, она с такой же скоростью побежала к классу своей преподавательницы Ольги Сергеевны, вытаскивая на ходу сначала кошелек из сумки, а потом – деньги из него.

Пару раз стукнув костяшками пальцев в дверь класса и не дождавшись ответа, Кира сунула голову в щель. За пианино сидела крохотная девчушка с трогательной тоненькой косичкой на спине. Преподавательница ставила ей руки.

– Ольга Сергеевна, извините, я деньги принесла, спасибо, можно я войду и уйду сразу, – скороговоркой без всякой интонации выпалила Кира.

Опешившая от такого напора преподавательница молча кивнула. Мушка заскочила в кабинет и сунула деньги ей в руки. При этом несколько купюр упали на пол. Быстро извинившись, Кира подняла деньги, уже аккуратно вложила их в руки Ольге Сергеевне и поспешила к выходу. Обернувшись на пороге, она попрощалась. Девчушка с косичкой с удивлением смотрела на нее широко открытыми серыми глазами, Ольга Сергеевна выглядела растерянной. Но Кире было не до объяснений. Внизу ее ждал одноклассник, она хотела удивить его своей игрой. Кира уже придумала, что будет играть: «К Элизе» Бетховена. Конечно, вещь хрестоматийная, но она такая нежная, красивая, Федору обязательно понравится. Ольга Сергеевна говорит, что эта пьеса у Киры получается очень хорошо, классически.

У дверей комнаты ожидания Кира остановилась. Сердце замерло на минуту и будто переместилось со своего законного места куда-то к желудку, который иногда у Киры побаливал. Может, конечно, это не слишком здоровый желудок дал о себе знать? Или все-таки сердце? Оно замерло от испуга – вдруг Кудрявцев ушел… Почему-то Кире очень этого не хотелось. Она с некоторой опаской открыла дверь комнаты ожидания. В ней все было по-прежнему. Старушка мирно дремала у старенького пианино. Видимо, девчушка с трогательной косичкой была ее внучкой. Федор Кудрявцев спокойно сидел в кресле и листал какой-то журнал.

– Ну вот! Я пришла! – Мушка сказала это, наверно, излишне громко. Бабулька у пианино встрепенулась, открыла глаза, посмотрела на настенные часы, видимо, успокоилась, поняв, что ничего не проспала, удовлетворенно кивнула и хотела было опять погрузиться в дремоту, но Кира к ней обратилась:

– Простите, пожалуйста, но мне надо сыграть одну вещь… Потренироваться, в общем… Вы позволите?

Пожилая женщина пожала полными плечами, закутанными в серый пуховый платок, потом приветливо улыбнулась и ответила:

– Конечно-конечно, какой разговор…

Она пересела чуть дальше от пианино, а Кира опустилась на крутящийся стул и провела рукой по полустершимся от времени серебряным цветам, потом откинула крышку, положила руки на клавиши, и в комнатке зазвучала простая и нежная мелодия знаменитой бетховенской багатели[1].

Девочка впервые играла для молодого человека. Только для него одного. Бабулька была не в счет. Мушке почему-то хотелось, чтобы Федор запомнил ее исполнение надолго. Она вся отдалась музыке. За пианино, как часто с ней случалось и раньше, Кира потеряла ощущение времени и пространства, только сидящий в кресле юноша с журналом на коленях все время был перед ее глазами, хотя на самом деле находился за спиной. Клавиши старенького пианино, казалось, сами льнули к пальцам девочки, не позволяя ей промахнуться. Она не должна была сделать ни одной ошибки. Торжество гармонии, воцарившееся в комнате ожидания, не могло быть испорчено ничем. И Кира справилась со своей задачей. Она сыграла так задушевно, тонко и артистично, как у нее не получалось никогда раньше.

Когда затихли последние звуки пьесы, бабушка девочки с большими глазами и тоненькой косичкой захлопала в ладоши.

– Изумительно! – восхищенно проговорила она. – А скажите, уважаемая, кто ваш педагог?

– Ольга Сергеевна Малышева, – ответила Кира.

– Деточка! Это же просто замечательно! Наша Танечка тоже занимается у Ольги Сергеевны. Неужели и она будет со временем так играть?! Прямо трудно поверить!!

– Конечно, будет! – заверила ее Кира, но при этом подумала, что Танечка сможет сыграть так, как она сейчас, только тогда, когда захочет своим исполнением понравиться молодому человеку. От этой мысли Мушка смутилась. Разве она хочет понравиться Кудрявцеву? Зачем? Он же не Филипп…

– И правда здорово! – согласился с бабулькой Федор, подойдя к пианино. – Ты что-то знакомое играла, но я не могу вспомнить ни названия, ни автора… Впрочем, может, я и не знал этого никогда…