— Не думаю, что убийца стал бы запечатывать письмо своей собственной печатью, — покачал головой Гервард.

— А может, он не собирался никого убивать, когда писал, — возразила Гвинет. — Может, они уже здесь поссорились, этот человек разозлился и ударил мастера де Бира…

Она решительно отложила письмо и добавила:

— Давай-ка лучше посмотрим остальные!

Два оставшихся листка были больше и толще первого — мастеру де Биру пришлось несколько раз согнуть их, чтобы запихнуть в тайник. Почерк на обоих был одинаковый и очень неразборчивый — Гервард с трудом прочёл заголовок на первом листе:

«Последняя воля и распоряжения на случай смерти Николаса де Бира»

— Точно Николаса? — переспросила Гвинет. — Не Натаниэля?

Гервард пожал плечами и принялся разбирать документ. Николас де Бир, как выяснилось, держал аптеку в Лондоне. Своё дело и лавку он оставлял дочери с мужем, а дом с обстановкой и немного денег — жене. Небольшие суммы были завещаны слугам, сумма побольше — Святой Церкви… Только добравшись до последнего пункта, Гервард увидел, наконец, знакомое имя.

— Ага! — обрадовался он. — Вот оно: «Я завещаю сумму в двадцать фунтов своему горячо любимому брату Натаниэлю де Биру в знак благодарности за помощь, которую он согласился мне оказать». Значит, этот Николас — брат мастера де Бира!

— Интересно, о какой помощи идёт речь? — спросила Гвинет.

— Не сказано, — пожал плечами Гервард. — Ты лучше сюда посмотри!

Внизу документа, чуть ниже подписей было другой рукой нацарапано несколько слов:

«Тело моего бедного брата выловили сегодня из Темзы. Упокой, Господи, его душу!»

— Так значит, Николас утонул? — ахнула Гвинет. — Брат мастера де Бира? Сколько же ещё народу погибло?

— Это мог быть несчастный случай, — заметил Гервард.

Гвинет только фыркнула в ответ. Впрочем, брат не стал с ней спорить, а просто отложил второй пергамент в сторону и взялся за третий.

— Ещё одно письмо, — объявил он. — Писал опять Николас. «Мой дорогой брат Натаниэль…»

— Дай сюда!

Гвинет выхватила письмо у брата, не в силах дождаться, пока он разберёт корявый почерк покойного.

«Страх мой возрастает с каждым часом, — читала она. — Лучше бы мне никогда не слышать о Генрихе из Труро, об М, и о подлом заговоре против короля нашего Ричарда».

Гвинет запнулась и подняла глаза на брата.

— Значит, за всем этим стоит Генрих из Труро, — пробормотал Гервард хрипло. — Что ж, отец Годфри будет просто счастлив! Читай дальше.

«Теперь я раскаиваюсь в своём злодеянии — как мог я ввязаться в этот заговор против невинного человека? Но я впал в грех корыстолюбия, ибо посланец М предложил мне золото — много золота. Я признаю, что продал ему яд, зная, что заговорщики хотят отравить отца Эйдана, любимца короля Ричарда, и посадить на его место человека Генриха».

Гвинет так стиснула руки, что у неё побелели костяшки пальцев. Гервард испугался, что она порвёт письмо и протянул руку, чтобы забрать его, но Гвинет уже пришла в себя. Глубоко вдохнув, она заставила себя успокоиться и разжать сведённые судорогой пальцы.

— А ведь мы уже слышали об этом, Гервард. Помнишь, мастер Грин ещё притворялся, будто его самого отравили?

— Пир в Уэллсе! — воскликнул Гервард. — Дядюшка Оуэн говорил, что отец Эйдан тоже там был! Так значит, отравить хотели его, а не декана Александера?

Гвинет пожала плечами и продолжила чтение:

«Кроме меня, в заговоре участвовала ещё женщина из Уэллса, отвечавшая за само отравление, и священник из Смитфилда — он должен был занять место отца Эйдана. Мы трое никогда не встречались и не видели друг друга. Тот, кто задумал это дьявольское дело, связывался с нами и говорил, что надо делать. Мы знали его под именем М ».

— Священник из Смитфилда!

Гервард спрыгнул с кровати, кинулся в дальний угол комнаты и, порывшись под матрасом Гвинет, извлёк спрятанные там пергаменты.

— Всё верно, — кивнул он, протягивая Гвинет письмо отца Герберта. — Он подписался: «Отец Герберт из Смитфилда». Наверное, он и есть тот священник, что должен был занять место отца Эйдана!

Гервард нахмурился. Да, часть головоломки им удалось разгадать. Но за это время задача усложнилась настолько, что было непонятно, с чего теперь вообще начинать. Он вернулся и сел рядом с сестрой на кровать.

— Ещё что-нибудь там написано?

Гвинет кивнула и принялась читать:

«Я не знаю даже имён своих сообщников, но боюсь, что М считает меня слишком осведомлённым и опасается, что я могу выдать заговорщиков. С тех пор, как его дьявольский план провалился, я всё время слышу шаги у себя за спиной и странные звуки под окном. Заклинаю тебя, брат мой Натаниэль, если случится худшее, позаботься о моей вдове и проследи, чтобы моя последняя воля была исполнена. Молись за меня».

Гвинет выпрямилась и отложила письмо в сторону.

— Значит, Николас рассказал брату о заговоре, — размышляла она вслух. — А когда Николас умер, Натаниэль разыскал отца Герберта и угрожал ему разоблачением. Возможно, он разыскал также женщину из Уэллса и этого ужасного М, которого так боялся Николас. Разыскал и шантажировал… И это после того, как его брата нашли в Темзе? Он что — безумец?

— Он был жадный и глупый, — сказал Гервард равнодушно. — Ты вот что послушай: в заговоре участвовало четверо…

— Николас де Бир, который продал яд — это раз, — загибая пальцы, принялась считать Гвинет. — Отец Герберт, который собирался занять место отца Эйдана — это два. Женщина в Уэллсе — это три. Интересно, она что, служила у декана на кухне? И, наконец, М, который все придумал. Один из этих четверых убил мастера де Бира, чтобы заткнуть ему рот.

— Это не Николас, — подхватил Гервард. — К тому времени он был уже мёртв. И я не думаю, чтобы это был отец Герберт. Во-первых, если бы он хотел убить мастера де Бира, он сделал бы это в Лондоне. А во-вторых, насколько мне известно, в аббатство не приезжали посторонние священники.

— И у нас он тем более не останавливался, — кивнула Гвинет.

— Никакой женщины из Уэллса здесь тоже не было, — продолжал Гервард. Похоже, ему всё-таки удалось сложить вместе какие-то части головоломки! — Значит, у нас остаётся только М . Тот самый М, которого так боялся Николас де Бир.

Он снова развернул письмо, в котором кто-то назначал Натаниэлю де Биру встречу в «Короне».

— Возможно, это написал сам М !

— Значит, брат Тимоти теперь вне подозрений! — просияла Гвинет. — И Урсус тоже! Их имена не начинаются с буквы М.

— Я бы пока не исключал их, — нахмурился Гервард. — «М» может означать «монах» — и этим монахом может оказаться кто угодно, в том числе и брат Тимоти. А у Урсуса наверняка есть другое имя. Никогда не слышал, чтобы кого-нибудь окрестили Урсусом!