От того, что она постоянно глазела по сторонам, у нее кружилась голова. Под ногами был мягкий мох, и ей казалось, к ее ногам приделаны пружины. Лес был таким густым, что кроны деревьев закрывали небо. Воздух был наполнен запахом хвои.

Время от времени на их пути попадались просеки и поляны с лесными цветами, борющимися за жизнь в суровых условиях. Но больше всего ее в таких местах поражало небо. Она никогда прежде не видела такого оттенка синего. Дома в Лос-Анджелесе из-за смога и большого количества высотных зданий можно было разглядеть только крошечные лоскутки неба, которое не шло ни в какое сравнение с тем, что она видела сейчас. Благодаря этой красоте поход казался ей не таким утомительным. Глазея по сторонам, она споткнулась обо что-то, не удержала равновесие и упала.

— Ой! — вскрикнула она. Ники вырвалась у нее из рук и, громко лая, скрылась в кустах.

Джерико тут же подбежал к Дейзи и помог ей подняться.

— Вы в порядке?

— В полном, — неловко пробормотала девушка, стряхивая с одежды хвою. — Я засмотрелась на небо и… Ники, девочка, иди ко мне!

— Лучше смотрите себе под ноги.

— Обязательно, просто небо здесь очень… Ники!

Собака залаяла где-то поблизости, и Джерико мрачно выругался.

— Я напугала ее, когда упала, — произнесла Дейзи в защиту своей собаки. — Я споткнулась о камень или что-то в этом роде.

— Вы уверены, что с вами все в порядке?

— Да. Мне просто немного досадно.

Из кустов выскочила Ники и, подбежав к Дейзи, стала прыгать вокруг нее.

— А вот и ты, малышка! Ты напугала мамочку, когда убежала.

— Мамочку?

— Да. Я о ней забочусь как мать о ребенке, — улыбнулась Дейзи, затем наклонилась, чтобы пристегнуть ярко-красный поводок к шлейке Ники.

— Понятно. — Джерико покачал головой. — Мы можем идти дальше?

— Конечно, — ответила Дейзи бодрым тоном. Она собиралась во что бы то ни стало доказать ему, что не боится трудностей. — Еще десять миль для меня не проблема. Примерно столько мы уже прошли, не так ли?

Джерико поднял бровь:

— Пока что мы прошли всего две мили.

— Правда? Какая жалость, — сказала она, чувствуя жгущую боль в бедрах и лодыжках. — Мне казалось, больше.

— Я так и подумал, — пробормотал Джерико и продолжил идти. Дейзи последовала за ним, глядя себе под ноги.

Хотя на такой высоте было трудно одновременно идти и говорить, она и не думала молчать.

— Знаете, перед тем, как приехать сюда, я навела о вас справки.

— Правда?

Джерико даже не обернулся, и она нахмурилась. Он ясно дал ей понять, что его не интересует ее болтовня, но она и не думала закрывать рот.

— Точнее, не о вас, а об этом месте. Вы знаете, здесь когда-то обитали гризли…

Произнеся это вслух, она осторожно огляделась по сторонам, хотя знала, что гризли в Калифорнии почти не встречаются.

— Да, — ответил он. — Знаю.

— А вы знаете, что Кинг-Маунтин — самый большой кусок нетронутой природы в этих краях, который находится в частной собственности?

— И это мне тоже известно.

Она еще больше нахмурилась и закусила губу. Разумеется, он в курсе. Ведь это его земля. Впрочем, не мешало ему хотя бы из вежливости сделать вид, что он ее слушает.

— На одной из карт я видела водопад. Мы будем проходить мимо него?

— Возможно.

«Невыносимый тип», — подумала Дейзи, чувствуя, что начинает закипать. Наверное, своими односложными ответами он хотел заставить ее замолчать. Очевидно, он плохо ее знает. Ее друзья шутили, что она даже немого разговорит.

— Я все еще не могу поверить, что у вас есть своя собственная гора, — произнесла она, качая головой. — А знаете, что ваше имя есть на картах и в справочниках. Эта гора езде упоминается как Кинг-Маунтин.

— Да, — пробормотал Джерико. — Знаю. А вы знаете, что во время восхождения на гору не следует так много болтать?

— Правда? Почему?

Он бросил на нее взгляд через плечо:

— Здесь водятся дикие животные. Вам следовало бы быть поосторожнее с тем, что вас окружает.

— Но ведь рядом есть вы.

— Да, но…

— Что это за животные? — спросила она, оглядываясь по сторонам. — Я знаю, здесь нет гризли.

— Зато есть черные и бурые медведи, — сказал Джерико. — Не говоря уже о койотах, волках и пумах.

— Вы серьезно?

— Вы же говорили, что навели справки о горе.

— Да, но… — Нигде не упоминалось о пумах, иначе она бы запомнила.

— Вы все еще не жалеете, что взяли с собой собаку?

Перед глазами Дейзи нарисовался образ Ники в зубах у пумы, и она, крепче сжав поводок, сократила расстояние между ней и Джерико. Может, он и был резким и угрюмым, зато определенно не даст их с Ники в обиду.

— Сейчас я даже еще больше рада этому, чем прежде, — ответила она, сократив расстояние между ними до пары футов. — Ники лучше со мной. Я могу позаботиться о ее безопасности.

— А кто позаботится о вашей безопасности? — спросил он, искоса посмотрев на нее.

— Надеюсь, что вы, — ответила она с очаровательной улыбкой.

— Знаете, я здесь не для того, чтобы вам помогать, — сказал Джерико. — Моя работа сопровождать вас на этом маршруте, но все трудности вы должны преодолевать сами. Я всего лишь наблюдатель и экзаменатор.

— Я это знаю, но… — Они резко повернули, и Дейзи замерла на месте, забыв о разговоре. — Какая красота! — восхищенно прошептала она.

Джерико приблизился к ней, и она почувствовала исходящее от него тепло. В ответ по ее телу пробежала волна желания, но ее взгляд по-прежнему был прикован к открывшейся ей великолепной картине.

Поляна с травой по колено, в которой кое-где горели ярко-красные цветы. По ней, освещенный солнечными лучами, грациозно двигался олень, иногда останавливаясь пощипать травку. Завороженная этим зрелищем, Дейзи взяла руку Джерико в свою и сжала ее, словно желая убедиться, что это происходит с ней наяву.

Его длинные крепкие пальцы обхватили ее, и на какое-то волшебное мгновение время словно перестало существовать.

Затем залаяла Ники, и олень в считаные секунды скрылся в лесу.

Похоже, лай Ники спугнул не только оленя, но и еще что-то. Отпустив руку Дейзи, Джерико отрывисто произнес:

— Нам нужно двигаться дальше.

Сердце бешено колотилось у нее в груди, каждый вдох давался с трудом. Кожу на руке покалывало, словно по ней пробежал электрический разряд. Дейзи поспешно сжала пальцы в кулак, чтобы прогнать это ощущение. Когда к ней наконец вернулся дар речи, она спросила: