– Давайте посмотрим на это ваше место преступления. – Кемп сухо кивнул, и осколки стекла захрустели у него под ботинками, когда он направился к задней двери.

Марли, перевела взгляд со своих босых ног на дверь, но прежде чем она успела что-то сказать, руки Джоэла уже были у нее на талии. Он поднял ее так легко, как будто она весила два килограмма, а никак не пятьдесят два.

– Эй, – напряглась Марли. – Что происходит?

– Обнимите меня за шею, чтобы я уж точно вас не уронил. – Джоэл перенес ее через порог на заднее крыльцо, а затем закрыл за собой дверь.

– Не нужно, – противилась Марли, сложив руки на груди. – Можете поставить меня на пол, здесь стекол уже нет.

– Не-а. – Джоэл глубоко вздохнул, как бы говоря: «Я пытаюсь быть терпеливым».

Марли сделала над собой усилие и проговорила сухим резким тоном:

– Мне не нравится то, что вы начинаете распоряжаться, не спросив у меня разрешения.

– Зима, вы босиком, к тому же пережили шок.

– А вы решили, что вы Господь Бог, – недовольно проворчала она.

– Если вам это не нравится, в следующий раз вламывайтесь еще в чей-нибудь дом. А теперь обнимите меня за шею.

Марли неохотно обхватила его руками за шею. Мышцы Джоэла напряглись, когда она прикоснулась к ним. Все ее тело обдало жаром.

– Я хотела бы прояснить ситуацию с… – прошептала она.

– С чем?

– С… с… – Марли пыталась подобрать нужные слова, чтобы выразить свою мысль, однако Кемп перебил ее:

– Это и есть тот забор, через который вы перелезли?

Полицейский стоял рядом с забором высотой в метр восемьдесят, разделявшим их с Джоэлом участки. Он смотрел на планки забора так, как будто они были подозреваемыми на опознании, – Да.

– И вы утверждаете, что босиком перелезли через этот забор, в то время как вас преследовал убийца, вооруженный полуавтоматическим оружием? – Кемп нахмурился.

Марли растерялась. То, что она выступала против чрезмерного отлова креветок, а его отец как раз этим и занимался, еще не давало Кемпу права вести себя так, будто она была виновата в чем-то, тем более что на самом деле ока была жертвой.

– На мне были носки, – сказала Марли, прекрасно понимая, что начинает оправдываться.

– И он спокойно дал вам уйти? Этот наемный убийца?

– Я же сказала, что он был ранен. – Разговаривая с Кемпом, Марли чувствовала себя болонкой, сидящей на руках Джоэла. Преимущество было явно не на ее стороне. Она попыталась высвободиться. Безуспешно.

– Вы сказали, что в него попала пуля, отлетевшая рикошетом от шара для боулинга?

– Да.

Кемп потер подбородок. Взгляд у него был недоверчивый.

Марли дернулась сильнее и нечаянно ткнула Джоэла локтем в бок, однако вместо того, чтобы отпустить, он лишь крепче прижал ее к себе. Раздражение ее росло, принимая угрожающие размеры. Марли не любила, когда ее носили на руках, хотя, надо сказать, сейчас ей это было приятно.

Кемп недоверчиво хмыкнул, потряс головой, а затем открыл калитку и пригласил их пройти на участок Марли. Чем ближе они подходили к дому, тем сильнее колотилось ее сердце.

– А что, если убийца все еще там? – спросила она.

– Оставайтесь здесь, а я осмотрю дом, – распорядился Кемп.

К удивлению Марли, Джоэл выбрал местом ожидания то самое персиковое дерево, на котором остался клочок ее белой футболки. Он развевался на ветру, как парламентерский флаг. Кемп вынул табельное оружие, осторожно повернул ручку двери и исчез внутри дома.

Через пару минутой вернулся, на ходу засовывая пистолет обратно в кобуру.

– Все чисто.

– Поставьте меня на пол, – сквозь стиснутые зубы потребовала Марли, как только они вошли в дом.

Джоэл отпустил ее, и девушка соскользнула на пол, проехавшись при этом задом по его мускулистому бедру. Этот съезд вниз показался ей бесконечным, эдакое вечное падение вне времени и пространства. Марли проигнорировала легкое покалывание в ногах и отвернулась от Джоэла. Офицер Кемп смотрел на нее во все глаза.

– Вы сказали, что этот неизвестный убийца расстрелял ваш кофейный столик. Верно?

– Да, именно это и произошло. – Марли вышла из кухни и поспешила в комнату, чтобы представить ему доказательства. И замерла на месте.

Не веря своим глазам, она моргнула и протерла их. Кофейный столик исчез.

Космо Виллерилу нравилась его работа в штабе военно-морской разведки.

Он был сотрудником специализированной команды, работа которой много значила для обороны его страны. А что может быть важнее этого? Разумеется, служба была непростой. Требования, которым ему приходилось соответствовать, были очень высокими, работать же приходилось по восемьдесят часов в неделю, но нигде в мире Космо не хотелось бы быть больше, чем здесь.

Даже в Корпус-Кристи с Марли.

За время, прошедшее с момента их расставания, Космо наконец-то осознал, что Марли была совершенно права насчет их отношений. Что хотя их духовная связь была очень сильной, искры между ними не было. Не один год он пытался сделать их отношения не только платоническими, но Марли сопротивлялась.

И теперь, когда в его жизни поя вилась Трини Делами, Космо понял почему.

Он относился к Марли скорее как брат, а не как любовник. Ему не нравилось, что они постоянно ссорились из-за его работы, и он уехал из города, так и не дождавшись какой-то определенности в их отношениях.

И вот теперь Трини Делани.

Она была настоящим хамелеоном, никогда нельзя было понять, что она выкинет в следующий момент. Она была слишком не похожа на милую предсказуемую Марли. Высокая, гибкая, сильная Трини притягивала к себе Космо. Она была ослепительно красива, и ему казалось, что от одного ее появления на улице транспорт должен останавливаться. Наполовину иорданка, наполовину американка, она имела двойное гражданство. И если верить сплетням, распространявшимся у контейнера с охлажденной питьевой водой, была лучшим шпионом военно-морского флота Соединенных Штатов на Ближнем Востоке.

Свои каре-зеленые глаза она унаследовала от отца, Чета Делани, еще недавно занимавшего высокий пост в военно-морской разведке. Экзотический же разрез этих глаз она получила от матери, Ниры, которая, по словам Трини, была прямым потомком иорданской королевской семьи. У Трини был достойный королевы нос, прекрасное дополнение к ее поразительным глазам. У нее была широкая дразнящая улыбка, которую она использовала как оружие массового поражения, и шелковистая кожа цвета обжаренного миндаля. Когда она говорила, ее голос – смелый и свободный – приковывал к себе внимание. Прямые каштановые волосы Трини носила распущенными. Грудь ее была не слишком большая, но и не слишком маленькая – она была идеальная.