Конечно, примеру этой девушки невозможно подражать, ведь ее грех все равно остается грехом, на месте раны остается шрам, даже если потрясение, связанное с ней, очищает душу.

Есть люди, которые сопротивляются любым нормам и любой навязанной вине. Они всеми возможными способами защищают свою полную невиновность, в том числе игнорируя зов собственной совести, принимая его за чуждый, идущий снаружи.

В крайних случаях такие люди пытаются построить мир без нравственности, защищая свое право на полную свободу.

«Надо бы совсем уничтожить… угрызения совести! Верьте мне, друзья мои: угрызения совести учат грызть»[21], — писал немецкий философ Фридрих Ницше, как бы выражая мысли всех борцов с навязанной виной. «Я никому ничего не должен» – часто ли вы слышали такую установку? При всей ее нереалистичности она нередко отражает желание человека достучаться до самого себя, показывая, насколько серьезна для него проблема свободы.

Но судьба гениального Ницше очень печальна. К сожалению, бескомпромиссные борцы за свободу теряют не меньше, а то и больше, чем те, кто живет навязанными нормами. В конечном счете, они тоже обманываются. Со временем они совершенно опустошают себя, не понимая, что в борьбе за правду заглушают голос внутреннего человека, а значит, отказываются от самих себя. Они приходят вовсе не туда, куда стремились. Девушка, о которой мы рассказали, вовремя остановилась, почувствовав настоящую вину, но кто-то на ее месте подавил бы и это чувство и вопреки себе продолжал делать то, что его как будто бы должно освободить.

Итак, мы можем защищаться от возможного неприятия, отвержения со стороны людей, «подстраиваясь» под моральные нормы, но в глубине души всегда ощущаем свою нечестность, втихую или в открытую защищаясь от навязанных переживаний. Стремясь к такой двойной защите, мы сосредоточиваемся только на ней, а не на своих истинных ценностях. Подлинная вина, даже если она появляется у нас, отвергается «за компанию»: мы выплескиваем ребенка вместе с водой. Человек не ощущает и не слышит себя, он рассогласован с собой и несчастен.

Чтобы разрешить такого рода проблемы, нужна долгая работа. Самое важное в ней – прояснить для себя собственные ценности, понять, что для нас важно на самом деле, ради чего мы готовы умереть. Их осознание, как ничто другое, поможет ощутить опору под ногами и набраться мужества для встречи с тревогой. Конечно, такие изыскания лучше вести не в одиночку. Можно и нужно искать поддержки у мудрых помощников.

Как же быть родителю, который хочет воспитать ребенка хорошим человеком, способным нести ответственность, сострадать, помогать ближнему? Как учить малыша понимать и исправлять свои ошибки или грехи, не доводя его до невроза? Чем помочь в формировании собственных ценностей?

Для начала важно, чтобы требования родителей касались чего-то конкретного и понятного (убрать игрушки, выучить уроки), а не абстрактного и неведомого («Когда ты, наконец, станешь ответственным человеком?», «У тебя нет совести!», «Ты что, не понимаешь, что ты сделал?» и т. п.), тем более если мы не даем объяснений, доступных ребенку. Иначе он, как мы уже говорили, ничего не понимая и при этом тревожась, будет бояться на всякий случай всего, «натягивать» на себя как можно больше, при этом так и не осознав, что именно требуется от него на самом деле. Понимание того, почему требуется именно это, тоже для него важно.

Разговор о воспитании приводит нас к проблеме наказания. Что это такое, настоящее наказание, и нужно ли оно?

Некоторые психологи сомневаются, что наказание полезно, что оно может вызывать у ребенка чувство здоровой вины. Ведь наказание ориентировано на принуждение, а значит, вина как выражение доброй воли человека в этом случае невозможна. Но, на мой взгляд, обсуждая эту тему, мы как-то забываем о том, что такое наказание.

Слово «наказание» имеет корень «наказ». Значение этого слова – вовсе не «возмездие» или «отмщение», но наставление, вразумление, направление. Я предлагаю считать наказанием усилия, которые предпринимает родитель по отношению к ребенку – для того, чтобы ребенок осознал сложившуюся ситуацию, свою роль в ней и само событие как ошибку или грех. Если этого не произошло, наказание можно считать неудавшимся.

Например, десятилетний парень украл у своего друга деньги. Что в таких случаях чаще всего делают родители? Ругают сына, а деньги отдают из своего кармана. Но и с воспитательной точки зрения, и с точки зрения сохранения собственного психологического благополучия это – неверный ход. Обвинения, пустые крики, ругань далеко не всегда помогают подлинному осознанию. Как мы уже говорили, они приводят лишь к тому, что ребенок чувствует себя плохим, недостойным. Это ощущение не добавит ему сил и энтузиазма для исправления ситуации, а если и добавит, то не приведет к подлинному раскаянию и искуплению.

Пытаясь справиться с тревогой, дети постепенно вырабатывают и разные способы защиты от криков и обвинений, если они угрожают ощущению их самоценности. «Опять завела», – думает, например, тринадцатилетний парень, выслушивая очередную порцию обвинений от матери. И родители чувствуют себя беспомощными. «Я же его каждый день ругаю, почему ничего не меняется?» – говорит, например, такая мама. Она уверена, что таким вот образом воспитывает своего ребенка. Будем помнить о том, что, если наш разговор с ребенком не привел его к осознанию случившегося, такой шаг нельзя считать наказанием.

Но как тогда правильно наказывать детей? В первую очередь мы должны объяснять ребенку смысл совершенных или не совершенных им действий на доступном ему уровне.

Например, малыши младше трех лет обычно еще не выделяют себя из окружающего мира и поэтому не чувствуют границ между своими вещами и чужими. И тогда взятая у друга без спроса игрушка не может и не должна называться воровством.