Некоторое время они ехали молча. Кристиана изо всех сил старалась не прикоснуться к мужчине, который был от нее буквально в дюйме. От этих усилий у нее даже заболела спина.

Внезапно Дэвид пришпорил коня, и это движение отбросило ее назад. Она почувствовала его руку на своей талии и удивленно замерла, когда какое-то неведомое ощущение волной прокатилось по телу. Исходящее от него тепло завораживало.

Она вздрогнула и снова напряглась.

– Ты боишься меня, Кристиана? – спросил он.

Его лицо было совсем рядом, голос – чуть громче шепота. Теплое дыхание Дэвида ласкало ее висок. Несмотря на это, дрожь вновь пробежала по ее спине. Очень странная дрожь.

– Конечно, нет.

– А держишься так, словно боишься.

«Он заметил, что я дрожу», – подумала она в ужасе.

– Я просто немного замерзла.

В ответ он укрыл ее полами своей накидки.

Сейчас он стал еще ближе. Она всей спиной чувствовала мускулы его груди. Дыхание Дэвида щекотало ее волосы, приводя в трепет. Они ведь были едва знакомы, и сейчас, оказавшись так близко к нему, Кристиана действительно испугалась, сама не зная чего. Она заерзала, давая ему понять, чтобы он отпустил ее.

Но тщетно. Вместо этого он склонил голову, и теплые губы коснулись ее шеи.

Жар его губ на коже… Он снова поцеловал ее, затем крепче прижал к себе, и легкие поцелуи заскользили вверх по шее. Восхитительная дрожь охватила Кристиану. Он стал легко покусывать мочку уха, и она ахнула.

Этот звук вернул ее к действительности. Она отстранилась.

– А теперь я боюсь вас.

– Это был вовсе не страх. Она оттолкнула его руку.

– Я хочу спешиться. Эта близость недопустима.

– Мы обручены.

– Не по-настоящему.

– Очень даже по-настоящему.

– Только не для меня. Отпустите меня сейчас же! Я хочу пройтись.

Он остановил коня, соскочил и помог ей спуститься. Она уже приготовилась к вспышке его гнева, но он лишь улыбнулся и зашагал рядом.

Даже на расстоянии Кристиана ощущала его притягательную силу. Этот мужчина с первой встречи заставлял ее чувствовать себя уязвимой.

Следует немедленно выбросить из памяти эту поездку. И она резко сменила тему беседы:

– Леди Идония сказала мне, что Абиндоны традиционно были в Лондоне олдерменами.

– Мой дядя Стивен был олдерменом около десяти лет назад, незадолго до своей смерти. У меня есть дядя Гилберт, мечтающий стать олдерменом.

– Его не было в субботу.

– Мы не поддерживаем отношений.

– И ваших родителей не было. Они умерли, или вы тоже не поддерживаете с ними отношений?

Он немного помолчал.

– Тебе не так уж много рассказали обо мне, да? Моя мать умерла. Отца я не знаю. Абиндон – фамилия моей матери.

Он незаконнорожденный! Из всех тем для разговора эта была, пожалуй, самая неудачная.

– Твой брат знает об этом, – добавил он.

– В этом нет ничего особенного, и он не счел нужным упоминать об этом. – Это была, разумеется, учтивая ложь.

– Что-нибудь еще хочешь узнать обо мне? Она задумалась на мгновение.

– Сколько вам лет?

– Двадцать девять.

– И вы ходили до двадцати пяти в помощниках?

– Точнее, до двадцати четырех.

– И как же вы успели так быстро разбогатеть?

Он засмеялся. Какой приятный, ласкающий слух смех!

– Это длинная история.

– Не такая уж и длинная, если вам всего двадцать девять. Он снова рассмеялся.

– Мой хозяин, Дэвид Константин, покупал товар у торговцев, приезжавших в Англию, в основном у итальянцев из Генуи и Венеции. Когда мне было около двадцати, я убедил его отправить меня во Фландрию, чтобы закупить шерсть прямо там.

– Ваша поездка была успешной?

– Более чем. Мы продолжали это дело год. Потом он согласился с еще одной моей идеей и дал мне большую сумму, чтобы я попытал удачу в других краях. Я путешествовал три года. Посетил множество портов, отправлял в Англию товары, нашел людей, которые захотели работать с нами. После этого у нас появилось большое преимущество.

Он рассказывал о сделанном им так, словно это все было легко и просто. Но даже Кристиана понимала, какой это огромный труд.

– Вы тогда все еще были его учеником?

– В глазах закона. На самом деле много лет Дэвид Константин был мне вместо отца. Затем он сделал меня своим партнером. Он был бездетным вдовцом, и после его смерти я унаследовал все имущество. Его состояние пошло на благотворительность и молитвы о его душе.

Она не думала, что торговцы тоже странствуют. В ее мире странствовать могли только рыцари.

– А в каких местах вы побывали?

– Я плавал вдоль побережья Аквитании и Кастилии и по Средиземному морю через Геркулесовы столбы. А потом вдоль побережья Черного континента[1].

– Земли сарацинов!

– Чтобы получать товары с Востока, необходимо торговать с сарацинами.

– Наверное, все время возникали опасные ситуации?

– Только однажды. В Египте. Я пробыл там слишком долго. Порты рады торговцам, потому что живут за их счет. Никому не выгодно их убивать. После Египта я отправился в Триполи и Константинополь, потом поплыл в Геную, затем во Францию, а оттуда – домой.

Кристиана мысленно представила себе, как он едет через пустыни и переходит Альпы. Она взглянула на кинжалы, висевшие на его поясе. Один явно служил украшением, но второй был огромен и выглядел устрашающе.

– Все равно все эти путешествия очень опасны. – Его рассказ показался ей невероятно захватывающим и интересным.

– Да, опасность была, но в основном денежного характера. Дэвид Константин сильно рисковал, согласившись на мою затею. Только сейчас, когда Эндрю приближается к этому возрасту, я начинаю понимать, как он верил в меня.

– Вы тоже отправите Эндрю в путешествие?

– Нет. Но я скоро пошлю его в Геную, откуда нам отправляют товары. Если там будет свой человек, мне не придется слишком часто ездить туда.

В Лондоне было много флорентийских банкиров и итальянских торговцев, и рассказы об их солнечной земле давно ходили при дворе. Кристиана даже немного позавидовала Эндрю. Ей внезапно подумалось, как скучно будет провести всю жизнь за вышиванием в одном из замков Стивена.

– Я сегодня приехал, чтобы поговорить с тобой о свадьбе, Кристиана. Весна и начало лета исключаются: в это время я буду частенько отлучаться из Лондона.