Она хотела произвести впечатление не на своих, а на папиных знакомых. Хотя все они были старше ее, она всегда относила себя к их кругу, однако чувствовала, что они не до конца ее принимают. Она хотела принадлежать к этому кругу, найти нишу, где бы чувствовала себя в ладу с собой и с другими. Ведь даже Морган Брэдфорд — хотя он был к ней снисходителен, баловал и с гордостью говорил о ее достижениях — все же считал, что раз она женщина, то уже поэтому не так хороша, как мужчины.

Вообще, отношение мужчин к женщинам вызывало у Уитни возмущение. Почему в важных делах между ними нет равенства? Почему мужчины считают себя умнее и сильнее? Это несправедливо, и, более того, это не правда. В физическом смысле — да, но ведь это не все! Были времена, когда женщина и в этом могла побить мужчину.

Интересно, что бы сделал надменный мистер Каттер, если бы у нее хватило духу применить один из приемов, которым ее научил Чин?

Чин Ю был старым другом отца, и после одного уличного инцидента в Нью-Йорке — Морган тогда заявил, что это не ее дело, — Чин предложил научить ее нескольким движениям, не требующим силы, чтобы отражать нападение. Морган раскричался, его бесила мысль, что дочь наденет штаны и будет учиться бросать мужчину через плечо, но Уитни загорелась. Чин объявил, что она способная ученица, но ей и в голову не пришло применить эти приемы против Каттера.

«А надо было!» — свирепо подумала она. Надо было показать надменному убийце, что не всякого можно задирать. Как жаль, что она тогда так тряслась, что забыла об уроках Чина! Но если у нее появится возможность реабилитировать себя, она с радостью это сделает!

Она представила себе удивленное лицо Каттера, когда он увидит ее мастерство, и погрузилась в сон, наполненный надменными убийцами и голыми индейцами с бронзовыми телами, изваянными столь же великолепно, как «Давид» Микеланджело.

— Я понятия не имела, что ранчо мистера Такера так далеко, — пожаловалась Мэри.

Уитни было так же жарко и неудобно, как ее горничной, поэтому она не стала ей сочувствовать. Бесплодная земля тянулась до самого горизонта, а солнце, казалось, проникало сквозь крышу фургона, в который их заставил сесть Уэст.

— На наших дорогах это лучше, чем одноместная карета или двуколка с мягкими сиденьями, — сказал он в ответ на ее возражение. — В фургоне не так удобно, но по крайней мере в дороге не отлетит колесо.

Уитни неохотно согласилась и сейчас чувствовала себя совершенно несчастной.

— Жалобами делу не поможешь, — раздраженно сказала она и сильнее замахала веером.

Слава Богу, у нее хватило ума не надевать многослойную нижнюю юбку, хоть Мэри настаивала и говорила, что истинные леди без нее из дома не выходят. Уитни жалела, что не поддалась первому порыву поехать верхом, а Мэри оставить одну в фургоне. Может, у нее над головой не было бы навеса, но зато она бы скакала с приличной скоростью, а не глотала пыль из-под колес.

— Удобно? — Лейтенант Уэст подъехал поближе, Уитни не удержалась и стрельнула в него свирепым взглядом.

— Еще бы! Сколько осталось до ранчо мистера Такера? Оно уже должно быть близко!

Уэст с извиняющейся улыбкой ответил:

— Нет, еще добрый десяток миль. Не хотите ли сделать остановку? Впереди будет речушка, там холмы и тень.

— Могу спорить, что там нет деревьев, — буркнула Уитни и отерла струйку пота. — Что, в Аризоне деревья не растут?

Вопрос был риторический, но Уэст решил ответить.

— На возвышенностях много деревьев. К северу, в горах, — он махнул рукой, — огромные сосновые и еловые леса, правда, не такие большие, как в других гористых местах.

Перехватив недоверчивый взгляд Уитни, Уэст засмеялся:

— По-моему, вам это не очень интересно.

— Признаюсь, нет, Эндрю. Гораздо больше меня интересует, когда же я окажусь в тени, где не надо глотать пыль при каждом вдохе.

Но ее раздражение только усилило готовность Уэста угодить. Он подъехал вплотную и стал развлекать ее беседой, так что под конец она готова была кричать. Какое ей дело до того, где Кочис воздвиг свой оплот? Она смутно припоминала, что Кочис был вождем апачей, но сейчас это было не важно. Все равно Кочис давно умер, а остальных апачей загнали в резервацию. Вернее, большую часть. Кое-кто сбежал и теперь промышляет разбоем и грабежами, как ей сказал Уэст в первый же день. Но ведь все они остались в Мексике, а Мексика далеко на юге. Разве нет?

Лейтенант Уэст был рад ответить на вопрос.

— Нет, я бы сказал, не далее двадцати миль. Совсем близко. Но вы не беспокойтесь. — Уэст засмеялся и большим пальцем указал на отряд вооруженных солдат. — Эти парни закалены в боях, для вашего эскорта я выбрал самых лучших. Нам предстоит встреча с другой группой, из форта Боуи, но я твердо намерен вернуться до ночи, чтобы потанцевать с вами на празднике. — Он широко улыбнулся. — Долг веселью не помеха, да и солдатам не мешает отдохнуть. В последнее время они почти каждый день в седле.

Уитни сосредоточенно смотрела на дорогу, петлявшую среди рыжих дюн, холмов и кустарника. Пот заливал лицо, платье промокло.

Возле узкого ручья, пробившего себе путь по пересеченной местности, лейтенант Уэст объявил привал, и Уитни была так благодарна, что чуть не закричала от радости. С каждой милей тряска становилась все невыносимее, очень хотелось выйти и размять ноги.

Уэст по-хозяйски положил руку Уитни себе на согнутый локоть и провел к грязному ручью, булькавшему в глубокой расщелине. Там уже толпились кони, они опустили запыленные морды к воде и пили; в ручье образовалось много мелких водоворотиков — поверхность воды напоминала детскую вертушку.

— Как странно, — пробормотала Уитни, села на плоский камень под нависающим выступом скалы и стала с удовольствием смотреть на воду. Она раскрыла бумажный веер и неторопливо обмахивалась, наслаждаясь передышкой от зноя. Тени скал спасали от обжигающего солнца, на земле они образовали причудливый рисунок.

— В Аризоне самая необычная география из всего, что я видела, — заметила она. — Как вы здесь живете?

— Здесь не так уж плохо. Вообще-то я привык, хотя не смог бы здесь жить постоянно, как апачи.

— Что вы имеете в виду?

Уэст широким жестом обвел вокруг:

— Они в буквальном смысле спят под открытым небом — под кактусом, деревом или кустом; добывают пищу из ничего. Я не видел ничего подобного. Индеец может спрятаться в нескольких футах от человека, и тот поклянется, что никого рядом нет. Эта плоская, безжизненная земля для индейцев — рай.

Уитни с сомнением посмотрела на бескрайний простор, прерываемый зубцами гор, которыми оскалился горизонт. Казалось, весь мир состоял из красного и коричневого, только небо радовало взор синевой. Она посмотрела на воду — тоже коричневая, пробирается по узкой щели в толще земли.