Под лозунгом установления Царства Божия бунтовали зелоты и другие антиримские группы. Царство Небесное - это синоним понятия «Царство Божие», поскольку слово «небеса» на арамейском и еврейском языках в религиозном контексте было эвфемизмом понятия «Бог» - табуированного в употреблении. Царство Небесное, Царство Божие ожидалось не на небе, а в Иерусалиме (Ис., 2: 1-4; Мих., 4: 1; Мф., 5: 35 и пр.). Согласно наполнению лозунга, Бог станет царствовать через Своего представителя - машиаха, непосредственно на земле, а не только на небесах. Яхве владеет землей и народом Израиля de jure, и цель любого верующего иудея - превратить эту власть во власть de facto! Именно в политическом контексте сформулирован лозунг установления реального царя в Первой книге Паралипоменон (Пар., 28: 5), где Господь «избрал Соломона, сына моего, сидеть на престоле царства Господня над Израилем», то есть сын Божий предназначен быть главой Царства Господня в Израиле. Лозунг установления «царства Божия» выражал желанный возврат к еврейской системе политической теократии, достичь которого можно было только путем изгнания римских оккупантов: «.всякий, делающий себя царем, противник кесарю» (Ин., 19: 12). Это было очевидно всем, кто жил во времена Иисуса! Нет сомнений, что Иисус, возвещая Царство, принимал в нем определенную роль, включая в Свое поведение мессианские черты.

Более сложные теологические ассоциации «помазанника» недоступны подавляющему большинству простых иудеев, а уж тем более римлянам-язычникам. Для подавляющего большинства горожан - иудеев, греков, римлян ит.д. - царь есть царь, это реальная земная власть. Мессианские идеи: «наследие трона Давида», «установление Царства Божия» - это политические лозунги. Такие притязания и чаяния римляне жестоко подавляли, во всем подозревая опасность бунта, столь частого явления в Иудее.

Иисус по убеждениям, судя по всему, был апокалиптиком и ждал вмешательства Яхве в тот кошмар, который творился с избранным народом и Святой землей. Он, видимо, верил, что чаша терпения Господа переполнилась и Царство Божие уже здесь, уже «при дверях» (Мф., 24: 33). Иисус повел учеников на гору Елеонскую (Мк., 14: 26), где, по словам пророков, должны стать ноги Господа (Зах., 14: 4; Ис., 25: 6), и именно там должны стартовать главные события: «Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!» (Лк., 12: 49); «Исполнилось время и приблизилось Царство Божие» (Мк., 1: 15); «Посему они, сойдясь, спрашивали Его, говоря: не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю?» (Деян., 1: 6). Иисус явно ждал решительных событий уже в самое ближайшее время и призвал вооружаться к их началу: «Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч» (Лк., 22: 36).

Видимо, Иисус надеялся своей молитвой - молитвой Избранника Божьего и «молитвой верных», Своих ближайших учеников, вызвать приход Господа уже сейчас, немедленно, в этот Песах. Он ждал, что Господь вступит в битву на стороне правоверных и твердой рукой изгонит язычников из своей Святой земли, лично данной Им в вечное владение детям Израиля, поскольку Его дар не должна топтать нога оккупанта. В это верили очень многие современники Иисуса, с их точки зрения присутствие римских оккупационных войск в Иерусалиме было святотатством.

В связи с явной революционностью настроений в группе Иисуса заслуживает внимания эпизод отказа Иисуса от масштабных военных приготовлений (Лк., 22: 38), упомянутый синоптиком. Малые военные силы, которыми Иисус решился оперировать, очевидно объяснимы параллелью с Гедеоном, намеренно сократившим свою армию с десятков тысяч до 300 человек, дабы слава освобождения Святой земли была только за Господом, чтобы Израиль не возгордился (Суд., 7: 1-8), а также указанием Псалмов: «Лучше уповать на Господа, нежели надеяться на человека. Лучше уповать на Господа, нежели надеяться на князей» (Пс., 117: 8, 9). Книга Иисуса Навина не описывает никаких военных приготовлений к штурму отлично защищенного Иерихона, евреи ограничиваются верой, что «Господь [Бог наш] предал всю землю сию в руки наши, и все жители земли в страхе от нас» (Нав., 2: 24).

Те же мотивы слышны в апокрифе «Псалмы Соломона», написанном в конце I в. до н. э.: «Ибо он не возлагает надежды на коня, всадника или лук, и не копит себе золота и серебра для войны, и не надеется на множество людей в день битвы» (Пс. Сол., 17: 33). Но Его тальмиды (ученики) не должны быть просто зрителями, они должны были сражаться, как делали это воины Навина. Этим объясняется странный приказ не брать более двух мечей: «Они сказали:

Господи! вот, здесь два меча. Он сказал им: довольно» (Лк., 22: 38). Отказ от значительных военных приготовлений, вероятно, мотивирован твердой надеждой на чудо Божье как на неизменного спутника верований в мессию, которое Господь сотворит, и машиах воцарится во славе. «И Ассур падет не от человеческого меча, и не человеческий меч потребит его» (Ис., 31: 8).

Похожи и сведения ессейского «Свитка войны сынов Света», найденного в Кумране, где современники Иисуса уверены, что на их стороне будут сражаться ангелы Господни: «А в день, когда падут киттии, - битва, сильное побоище пред Богом Израиля. Ибо этот день назначен им от века для войны, уничтожение сынов Тьмы, когда сойдутся на великое побоище божественный сонм и общество мужей - сынов Света со жребием Тьмы, сражаясь вместе, ради могущества Божия, при великом шуме и кличе божественных (ангелов) и людей в грозный день» (1QM + [4QMa]). «Китии» в свитке - это римляне, язычники, за спиной которых, как считали современники Иисуса, стоит Сатана. Языческие оккупанты с их кощунственными для евреев верованиями и нечестивыми обычаями многими считались порождением Сатаны. Неизбежность вмешательства Бога в войну Израиля против «нечестивых» декларирует также апокриф «Вознесение Моисея» (дошел до нас в латинской версии), который достаточно определенно датируется годами земной жизни Иисуса.

Зачем многочисленная армия, если на твоей стороне сражается Бог? Аналогично своим современникам представлял сценарий грядущей войны Иисус: «Или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов?» (Мф., 26: 53). Чудо органично входило в представления того времени о приходе и методе воцарения машиаха. То есть Иисус верил в апокалипсис и в активное вмешательство Бога в дела Израиля, как и многие иудеи той эпохи. Нужно понимать, что грань между политическим и апокалиптическим мессианством была практически неразличимой для людей того времени.

Следовательно, Его намерение силой освободить Израиль не противоречило отсутствию серьезных военных приготовлений.

О факте восстания (мятежа) в Иерусалиме во время ареста Иисуса упоминают Евангелия: «Варавва был посажен в темницу за произведенное им в городе возмущение и убийство» (Лк., 23: 19). Варавва произвел «возмущение» (гр.stasis - восстание, мятеж), то есть беспорядки и бунт! «Тогда был в узах некто, по имени Варавва, со своими сообщниками, которые во время мятежа сделали убийство» (Мк., 15: 6-15; гр.phonos - убийство); «.и просили дать вам человека убийцу.» (Деян., 3: 17). Значит, мятеж в это время произошел, и среди римлян были убитые! Матфей пафосно именует Варавву: «известный узник, называемый Варавва» (Мф., 27: 16), в другом переводе: «выдающийся, значительный» (гр.epistemos). Видимо, Варавва - один из главарей мятежа. Можно предположить, что ожидаемая совместная казнь, единовременно проводившееся судебное разбирательство Вараввы и Иисуса говорят о том, что и дело (обвинение) могло быть общим.