Потом Виолетта заметила, что одна из девушек проталкивается через толпу, окружившую Майкла и Джеси. Она улыбалась, но глаза ее оставались холодными.

Виолетта услышала, как она сказала елейным голоском:

— Майкл, ну представь же меня главной гостье. Я видела ее издалека, когда мы бывали здесь раньше с мамой, но мы так с ней и не познакомились.

— Джеси, познакомься с моей двоюродной сестрой Элайзой, — сказал Майкл.

Больше Виолетта ничего не слышала: к ней вышла Оливия Блейк, вежливо с ней поздоровалась и провела ее в дом.

И никто не заметил синички, которая села на ветку возле дома и… защебетала.

Элайза Бэрдетт глядела на себя в зеркало в дорогой филигранной оправе и не могла попять, почему она не нравится кузену Майклу. Другие мужчины восхищались ее ярко-рыжими волосами, большими голубыми глазами и невероятной длины ресницами, которыми она умела так кокетливо взмахивать. У нее была изящная фигурка, она окончила самый лучший пансион для благородных девиц в Чарлстоне и умела безукоризненно себя вести и быть очаровательной.

Так почему же к ней равнодушен Майкл?

— Все эта паршивая девчонка, — сказала Верена Бэрдетт как бы в ответ на мысленный вопрос своей дочери, заходя в этот момент в отведенную им гостиную. — Она его околдовала. Не иначе как Майкл с ума сошел — жениться на голодранке!

— Тетя Оливия говорит, что Майкл вообразил себя влюбленным в Джеси еще мальчиком, — уныло отозвалась Элайза. — И с тех пор ни на кого не смотрит.

— Ты просто не сумела произвести на него впечатление, — сказала Верена, окидывая взглядом убранство гостиной. Мебель ампир с золочеными ножками и голубой обивкой, вазы севрского и дрезденского фарфора, китайские статуэтки ручной работы, бронзовые карнизы. На стенах — картины в золоченых рамах. С обеих сторон гостиной — спальни, а в них кровати красного дерева, с резными изголовьями и богатыми кружевными пологами. Джаспер Блейк не пожалел денег, когда строил этот дом. Он, наверное, в гробу переворачивается при мысли о том, что его сын собирается жениться на дочери кузнеца. — Нет, ты плохо старалась, — сварливо сказала она дочери.

— Не знаю, как еще можно было стараться, — ответила та. — Посмотри, какое на мне платье. Куда красивее, чем то, что на Джеси. А Майкл его даже не заметил.

Верена признала, что отделанное кружевом и лентами платье из голубого атласа действительно очаровательно. К тому же она знала, во сколько оно обошлось, поскольку сама за него заплатила. — Дела наши совсем плохи, Элайза, того и гляди угодим в дом призрения. Все считают, что отец оставил нам кучу денег, а на самом деле мы едва сводим концы с концами. Если ты в ближайшее время не подцепишь богатого жениха, я не знаю, на что мы будем жить.

— А ты сказала Оливии, что продаешь дом?

— Сказала. Но она считает, что я просто хочу купить дом поменьше, предполагая, что ты скоро выйдешь замуж и я останусь одна. Может, так оно и будет, — с надеждой в голосе добавила Верена. — У тебя в Чарлстоне полно поклонников…

— Но я не хочу выходить замуж ни за одного из них. Мне нужен Майкл, и вовсе не потому что он богат. Мне его деньги совершенно безразличны. Я его люблю, сколько себя помню, и вышла бы за него замуж, даже если бы он был гол как сокол.

— Чушь какая! — фыркнула Верена. — Подожди, может, еще узнаешь, каково быть замужем за бедным человеком, — ни у одного из твоих поклонников в Чарлстоне за душой действительно нет ни гроша. Всех богатых женихов расхватали, пока ты чахла по Майклу. А теперь, если не хочешь остаться старой девой, тебе придется соглашаться на кого попало.

— Тогда я лучше останусь старой девой. Ни за кого, кроме Майкла, я замуж не пойду.

— Меня просто досада гложет при мысли, что я ухнула последние деньги на дорогу сюда. Оливия и словом не обмолвилась в своем письме, что Майкл собирается жениться. Я думала, что у тебя еще есть надежда, а то ни за что бы не поехала.

— Но раз уж мы приехали, давай поживем здесь подольше, — сказала Элайза, и в ее глазах блеснул хитрый огонек.

— Несколько месяцев поживем, — согласилась Верена. — По крайней мере на еду не надо будет тратиться, а тем временем, быть может, найдется и покупатель на наш дом. Так что давай жить, не задумываясь о будущем.

— Я так и собираюсь делать. Более того, я хочу за это время доказать Майклу, что ему надо жениться вовсе не на Джеси, а на мне. У тебя же большое влияние на тетю Оливию, мама. Она к тебе прислушивается. Попробуй уговорить ее, чтобы она убедила Майкла под тем или иным предлогом отложить свадьбу. Скажи, что нельзя устраивать свадьбу перед самым Рождеством или перед днем рождения дяди Холси, словом, придумай что-нибудь. Постарайся потянуть время. А я, живя с ним в одном доме и ежедневно общаясь с ним, сумею внушить ему, что я куда более подходящая невеста, чем Джеси Кэлхоун.

Верена не разделяла оптимизма Элайзы, но почему бы не попробовать? Терять им нечего.

— Ладно, несколько месяцев я тебе могу обещать.

— Этого хватит. — Элайза повернулась к зеркалу и ущипнула щеки, чтобы заставить их порозоветь. — Я постараюсь подружиться с Джеси. Тогда ей и в голову не придет, что я испытываю нежные чувства к Майклу.

— В таком случае не трать зря время. Он, быть может, в эту самую минуту делает ей предложение. Как только она разрезала торт, он увел ее в сад.

Элайза вышла вслед за матерью. Настроение у нее было самое оптимистическое.

— Вот увидишь, у меня все получится, — сказала она не столько матери, сколько самой себе. — Я еще стану миссис Блейк.

Дай-то Бог, подумала Верена. Ей совсем не улыбалось на старости лет оказаться в богадельне.

Холси Блейк в свое время обнаружил, что на красной глинистой почве Джорджии лучше всего произрастает сорт винограда, выведенный на юге Америки, в штате Северная Каролина, и названный, как река, Скаппернонг. Он отвел под плантацию несколько акров, но потом так полюбил зелень листвы и аромат ягод, что решил посадить несколько лоз рядом с домом. Он построил беседку, к которой вел увитый виноградом тоннель. Из беседки открывался вид на реку. Слугам сюда ходить не разрешалось, и только садовника иногда допускали подстричь лозы. Оливия Блейк тоже никогда здесь не бывала, потому что боялась пауков, облюбовавших прохладный тоннель. Но Майкл с Джеси любили приходить в беседку и часто назначали здесь свидания. Сюда-то Майкл и привел Джеси, чтобы предложить ей руку и сердце.

Вечер выдался просто удивительный. С террасы доносились звуки скрипок, луна лила серебристый свет на темные воды реки. Легкий ветерок шевелил листья на ивах, воздух был напоен ароматом гардений и роз.

В этой волшебной обстановке Майкл прижал Джеси к груди, долго молчал, потом проговорил:

— Кажется, что мы одни в целом мире. Как бы мне хотелось, чтобы так было всегда. Поздравляю тебя с днем рождения, родная.