Игровой механизм зажужжал, и император вытянул манипуляционный рычаг. Тяжелый мяч подпрыгнул и пролетел сквозь сложную систему препятствий. Шаддам набрал еще одно очко и весело рассмеялся.

— Ну как? Попробуй теперь меня обойти. Глаза Фенринга вспыхнули нехорошим огнем.

— Ты долго практиковался, Шаддам, хм-м? У тебя, видно, не было более важных имперских забот?

— Хазимир, ты скулишь, потому что проигрываешь.

— Я еще не проиграл, сир.

Темное ночное небо Кайтэйна было расцвечено пастельными тонами северного сияния. Недавно падишах император приказал запустить на орбиту спутники с редким газом, который очень легко ионизировался солнечным ветром, светясь при этом живыми яркими красками. Картина весьма живописно дополняла яркие созвездия. Шаддам любил красивое небо.

Фенринг вернулся к игровому столу.

— Я очень рад, что ты решил не уничтожать Биккал, как Зановар. Блокада — более разумное решение, так как улики не вполне, хм-м, убедительны для более сурового наказания. Кроме того, похоже, что Биккал уже потратил всю пряность.

— Улик больше чем достаточно, особенно если учесть загрязнение меланжи, которая привела к авариям лайнеров. — Шаддам жестом пригласил Фенринга к игре, но граф не спешил браться за рычаг. — То, что они растратили всю пряность, еще не говорит о том, что они не нарушали имперских законов.

— Хм-м, но если ты не получишь меланжу, то из каких средств ты будешь платить взятки ОСПЧТ и Гильдии, чтобы они продолжали тебя поддерживать? Это не слишком удачное применение насилия.

Шаддам лишь снисходительно улыбнулся в ответ.

— Ты скоро сам убедишься, что в этом случае я поступил очень тонко.

Глаза Фенринга расширились, но он не стал вслух комментировать способность Шаддама разбираться в тонкостях.

— Как долго будет продолжаться блокада? Ты добился своей цели, запугал их до умопомрачения. Что еще тебе нужно?

— Ах, Хазимир, смотри и учись. — Шаддам возбужденно, как малый ребенок, вышагивал вокруг стола. — Скоро станет ясно, что блокада просто необходима. Моя цель заключается не в том, чтобы лишить Биккал импорта товаров и продовольствия. Нет, цель гораздо глубже. Я хочу уничтожить эту планету, причем уничтожить руками самих биккальцев.

Фенринг встревожился еще больше.

— Может быть, э-э, вам следовало поделиться со мной своими планами, прежде чем приводить их в действие, сир?

— Я могу принимать великие решения и без твоей помощи.

С этим утверждением Фенринг был категорически не согласен, но решил пока не спорить. Он задумчиво подошел к игровому столу и дернул за рычаг двумя пальцами, намеренно сделав очень неловкое движение и не заработав ни одного очка. Сейчас было не время демонстрировать свои способности императору.

Шаддам, все больше воодушевляясь, продолжал говорить:

— Видишь ли, когда мой верховный башар предупредил верховного магистра об осаде, тот приказал послать корабли за двумя транспортами с продовольствием на Сансин. Как пираты, они собираются украсть не предназначенный для них груз. Насколько я понимаю, биккальцы пойдут на это.

— Да, да. — Фенринг задумчиво побарабанил пальцами по столу, удивившись тому, что Шаддам не стал делать свой ход в игре. — А твои корабли спокойно ждут, когда эти несчастные биккальцы утащат продовольствие, которое позволит им выдержать шестимесячную осаду. Очень разумный метод вести осаду, хм-м?

— Магистр попался в мой капкан, — сказал Шаддам. — Ничего, скоро он поймет, в чем заключается мой реальный план. Да, да! Очень скоро поймет.

Фенринг ждал продолжения.

— К несчастью, два корабля загружены зараженным зерном. Баш на баш, как говорится. Они же отправили Гильдии зараженную пряность.

Фенринг от неожиданности моргнул.

— Зараженное зерно? Чем?

— Страшным биологическим агентом, который я, совершенно случайно, послал на испытания в одну из отдаленных галактик. По соображениям безопасности эти зараженные материалы были немаркированы, чтобы их перевозка не сопровождалась ненужным ажиотажем.

По коже Фенринга поползли мурашки, но Шаддам, гордый своим гениальным решением, ничего не замечал.

— Когда верховный магистр украдет груз и доставит его на Биккал, то отравляющее вещество — дефолиант — лишит листвы пояс джунглей. Весь урожай высохнет и погибнет, леса превратятся в скопище похожих на скелеты деревьев. Мы увидим этот эффект уже через несколько дней. Ай-ай-ай. Какая трагедия!

Фенринг смертельно побледнел, вспомнив о применении атомного оружия на Короне и ослеплении многих ришезианцев. Даже по его понятиям это было слишком. Уничтожить планетную экосистему!

— Полагаю, что изменения будут необратимыми?

— Да. Но, к счастью, мой сардаукарский кордон окажется на месте как раз вовремя, и мы не допустим распространения смертельной заразы по вселенной. Действительно, как можно такое допустить? Это будет очень строгий карантин, и ничего больше. — Шаддам рассмеялся. — Видишь, я превзошел тебя хитростью, Хазимир.

Фенринг едва сдержал стон. Император, кажется, набрал скорость, но движется не в том направлении.

* * *

Ришезианский премьер-министр Эйн Калимар внимательно наблюдал, как на посадочную площадку космопорта «Триад-центра» садятся присланные герцогом Лето корабли с гуманитарным грузом, доставившие столь нужную помощь жертвам недавнего взрыва на Короне. Калимар подумал, что утратил способность плакать.

Экипажи прибывших судов выгружали на поле дорогие медикаменты, рыбные продукты и мешки риса пунди. Ришез не был бедной планетой, но разрушение лабораторного спутника — не говоря уже об уничтожении секретного проекта «Невидимка Хольцмана» и большого запаса зеркал — стало очень чувствительным ударом по экономике Дома Ришезов.

Престарелый граф Ришез в окружении многочисленных детей и внуков явился в космопорт для церемонии встречи кораблей с помощью. Четыре дочери графа и один внук ослепли во время падения на планету дождя осколков активированных зеркал, а его племянник Халоа Рунд погиб на Короне. Члены правящей семьи, пострадавшие от нападения императора, первыми получат помощь.

Граф был облачен в формальный мундир, грудь украшали многочисленные медали (многие из которых были просто безделушками, изготовленными для удовлетворения тщеславия старого Ильбана). Старик поднял руки.

— Мы с глубочайшим чувством признательности принимаем эту помощь нашего внука герцога Лето Атрейдеса. Он настоящий аристократ с добрым и отзывчивым сердцем. Так всегда говорила его мать.

Лицо графа сморщилось в сентиментальной улыбке, из воспаленных от бессонных ночей глаз по старческим щекам побежали слезы.

В течение нескольких часов были установлены центры распределения помощи — стационарные палатки были поставлены в узловых точках придворной зоны, окружающей «Триад-центр». Солдаты Атрейдесов установили очередь и начали поиск больных, больше других нуждающихся в первой помощи. С уединенной площадки на крыше административного комплекса, где его никто не мог побеспокоить, Калимар продолжал наблюдать за происходящим, избегая, однако, прямых контактов с прибывшими представителями Дома Атрейдесов.