– Ну, не знаю, – раздраженно бросила она. – Поступайте как знаете.

Водянистые глаза Алисы блеснули торжеством.

– Спасибо дорогая, – сказала она, уже на ходу прикидывая, какими именно историями очарует общество во время обеда.

Джино не нравилась Франция. Он не понимал языка, находил людей грубыми. Здесь стояла слишком сильная жара. Торчать все время на яхте ему тоже не улыбалось. И еще он скучал по Пейж.

Сьюзан, общительная как всегда, настояла, чтобы сегодняшний день они провели у ее друзей, владевших летней виллой в горах неподалеку. Глава семьи, кинозвезда, обладал грубым профилем, желтоватыми зубами и плохо подкрашенными черными волосами. Его жена оказалась язвительной европейкой, которая в течение дня разделала в пух и прах всех, кого знала, включая и своих лучших друзей.

Джино едва дотерпел до конца визита, о чем и сообщил Сьюзан по пути на яхту.

– А я прекрасно провела время, – ответила она.

– Ты не так бы прекрасно чувствовала себя, если бы могла слышать, что сейчас о тебе говорит эта стерва, – отозвался он.

– Что ты имеешь в виду?

– Да нет, ничего.

Он понял, что ни за что на свете не выдержит целых две недели такого путешествия.

– Я выиграла, – объявила Франческа.

– Как всегда, – рассмеялся Димитрий.

– Да, правда.

– Надо идти готовиться к обеду.

– Да. – Она прикоснулась своей белой рукой с длинными кроваво-красными ногтями к его подбородку.

– Зачем ты женился на ней, Димитрий? Зачем ты так меня унизил?

– Франческа, но ты же замужем, – напомнил он.

– Тут совсем другое дело. Гораций просто следит за моими удобствами. У нас скорее не брак, а договор.

– Разведись с ним.

– Не могу. Его сердце не выдержит.

– Тогда о чем мы говорим?

– О твоей измене.

– Я тебе не изменял.

– Изменял.

– Я женился на Лаки, чтобы дать моему сыну законное имя.

Франческа легонько провела ногтями там, где, как она знала из опыта, ему приятнее всего.

– Теперь ты можешь развестись с ней, – предложила она.

Избавившись от Алисы, Олимпия снова дала волю ярости. Ну, черт же побери, где Ленни? Ей необходимо было на ком-нибудь сорвать зло. Зачем вообще муж, если, когда он тебе нужен, его нет под рукой?

Голова у нее болела так, что казалось, вот-вот расколется. Еще бы, кто спокойно отреагирует на известие, что у него появился сводный брат? Не говоря уж о том, что Димитрий женился на Лаки Сантанджело.

Лаки и Димитрий! Невероятно! Поразительно! Ужасно!

Она пошла в спальню, решительно направилась к тайнику и приняла весь оставшийся запас кокаина. Затем проглотила пару таблеток и села решать, в чем встретить свою новую мачеху.

Мачеха!

Какая ирония! Лаки Сантанджело. Подруга.

Та еще подруга.

Димитрий отличался отменным гостеприимством. О его летних круизах ходили легенды. Он не жалел средств, лишь бы гости отлично провели время.

Закончив партию с Франческой, он поспешил принять душ и переодеться, и, когда гости поднялись на верхнюю палубу, чтобы выпить перед обедом, он уже стоял там во всем своем великолепии и приветствовал их. Его сопровождала Лаки. Она выглядела ослепительно в белом смокинге от Сен-Лорана и с небрежно распушенными волосами. Джино в одиночестве притулился у бара. Лаки тут же подошла к нему.

– Я хочу убраться отсюда, – объявил он.

– И я тоже.

– Эй, может быть, мне сочинить какое-нибудь семейное дело, которое требует нашего немедленного присутствия в Нью-Йорке? Знаешь, дочка, я очень по нему скучаю.

– А я думала, тебе нравится в Беверли-Хиллз.

– Там слишком размеренная жизнь для меня. Надоело.

– В самом деле?

– Мне нравятся более оживленные места.

– А как же Сьюзан?

– Я еще не говорил, но я подумываю о том, чтобы купить дом в Нью-Йорке.

– И жить то здесь, то там?

– А почему бы и нет.

– На мой взгляд, отличная идея.

– Мы так интересно провели сегодняшний день, – сообщила Сьюзан графине, щедро намазав крекер белужьей икрой и лихо отправив его в рот.

– В самом деле? – переспросила графиня. – А я жутко скучала. Я люблю играть в баккара. Не могу дождаться, когда же мы наконец приплывем в Монте-Карло. Я просто умираю от желания поиграть.

– При жизни моего покойного мужа, Тини Мартино, мы часто ездили в Монте-Карло, – подхватила Сьюзан, надеясь произвести впечатление. – Тини ведь дружил с Райнерами. Они с Грейс очень сблизились.

Графиня подняла подведенную бровь.

– Как, вы были замужем за Тини? – переспросила она.

– Двадцать пять лет, – гордо отрапортовала Сьюзан. И кокетливо добавила: – Я очень рано вышла замуж.

Графиня улыбнулась и похлопала ее по руке.

– Как и все мы, милочка.

Сьюзан ждала, когда же та снимет с ее руки свою довольно жаркую ладонь с пальцами, отягощенными кольцами с бриллиантами впечатляющих размеров.

Но она ее все не убирала.

Олимпия очень сердилась, что Ленни куда-то запропастился. Она не намеревалась сидеть и ждать. Если он опоздает на обед, ему же хуже. Кроме того, ей просто не терпелось увидеть Лаки. Тощую, наивную Лаки Сантанджело. Бывшую лучшую подругу. Бывшую хранительницу всех ее секретов. Ха! Никогда нельзя делать людям добро. Они всегда воспользуются твоей добротой и при первой возможности сделают тебе гадость.

Сама мысль о Димитрии и Лаки в постели казалась ей отвратительной. Она, Олимпия, научила Лаки всему, что знала. Пятнадцать лет назад Лаки приехала в Швейцарию еще девочкой нецелованной! Олимпия просветила ее насчет мужчин и жизни вообще и как получать удовольствие. И посмотрите, как ее отблагодарили.

Она надела дорогой золотистый костюм от Унгаро, который великолепно смотрелся бы на высокой плоскогрудой манекенщице, но совершенно не шел Олимпии. Украсила уши, пальцы и шею огромными бриллиантами. Потом взбила свои длинные белые кудри и отправилась туда, где ей предстояло встретиться с врагом лицом к лицу.

– Я ни разу не бывала в Париже, – исповедовалась Алиса Горацию, мечтательно глядя вдаль.

– В самом деле? – Он все время озирался в ожидании появления Франчески. Она заставила его идти первым под тем предлогом, что он постоянно путался у нее под ногами.

– Ах, волшебный Париж, – вздохнула Алиса. – О-ля-ля.– Она ухватила горячий канапе с подноса у проходившего мимо официанта. – Возможно, я поеду туда с сыном. Он очень гордится мной. Только истинный талант может до конца понять другой талант, и он меня понимает. – Она кивнула в подтверждение своей мысли. – Да, конечно, понимает.