– Тихо, тихо, потерпи, сейчас все будет хорошо, – пробормотал Проклятый. Он бережно уложил Мьюлу на невесть как уцелевший стол, разорвал остатки ее одежды и начал водить руками над ранами, усмиряя боль и останавливая кровотечения.

– Давай рассказывай, откуда сапфиры, – блестя глазами, потребовала Дира.

– Неважно! Хочешь – бери, а не хочешь – верни назад! – отрезала Мьюла.

…Вскоре боль исчезла как не бывало. Девушка открыла глаза и сразу натолкнулась на напряженный, полный ожидания взгляд Талата. Она настороженно подобралась, не понимая, и тут вдруг осознала, что лежит перед ним практически голая, а его ладони покоятся на ее бедрах. Она попыталась отстраниться и встать, бормоча:

– Спасибо, со мной уже все в порядке.

– Погоди, надо убрать шрамы. – Похоже, его руки не собирались покидать ее тело, вот только касались они совсем не тех мест, где розовели тоненькие ниточки исцеленных ранений.

– Не надо. Шрамы почти не заметны. – Мьюла сделала еще одну осторожную попытку вывернуться из его обжигающих рук.

Талат нахмурился. Он явно колебался – отпустить или нет, и в его взгляде то и дело проскакивала так напугавшая ее во время боя лютая, звериная беспощадность. Мьюлу начала бить нервная дрожь. Она отчетливо понимала, чего именно он ждет от нее. Понимала, что таким образом Талат хочет сбросить напряжение боя. Но для нее сейчас близость с ним была абсолютно неприемлема.

– Не надо убирать шрамы, – повторила Мьюла самым ледяным тоном, на который только была способна. – Может, все же позволишь мне встать? Я хочу умыться, смыть с себя кровь.

Талат вроде обиделся. Буркнул раздраженно:

– Как хочешь, но ты не можешь выйти в таком виде, тебе нужна одежда. Я пошлю зов Вайресу, он принесет.

Проклятый отошел к окну, посылая зов, а Мьюла поспешно соскочила со стола и огляделась в поисках хоть чего-то, что могло бы прикрыть наготу. Ее взгляд натолкнулся на камзол, который Талат снял перед боем. Камзол валялся на полу, по нему явно прошлись, и не единожды, но Мьюла обрадовалась и такому. Талат краем глаза проследил за ее суетливыми действиями, хмыкнул презрительно и с деланым равнодушием уставился в окно. Мьюла оделась, на всякий случай держась подальше от Проклятого. Молчание становилось все тягостней. Девушка мысленно поторапливала Вайреса и считала удары сердца.

Наконец в дверь деликатно постучали.

– Ого, – сказал Вайрес, осторожно входя в разгромленный кабинет. – Да вы тут славно порезвились! – Он мазнул взглядом по Талату в окровавленной рубашке и полураздетой Мьюле. – И чья взяла?

– Ты принес одежду? – резко перебил Талат.

– Принес. А ты чего такой злой? Неужто девчонка одержала верх?

– Хватит! Лучше скажи, ты купил то, что я просил?

Вайрес покосился на Мьюлу и зашептал что-то на ухо Талату. Тот выслушал, кивнул и взял какую-то плоскую бархатную коробочку.

– Будь другом, подожди в коридоре.

Вайрес вышел, аккуратно притворив дверь. Талат приблизился к Мьюле и скользнул вопросительным взглядом по ее губам:

– Не передумала?

Она упрямо отвернула голову.

– Я же знаю, что нравлюсь тебе, – пробормотал Проклятый. Он снова был милым и симпатичным дарианским парнем, но Мьюла теперь знала, что это всего лишь маска, под которой прячется лютый зверь. Она промолчала, хотя могла бы сказать: да, нравился. До этого боя. А теперь мечтает оказаться от него как можно дальше, чтобы поскорее забыть пережитые боль и страх.

Талат, видно, снова прочел ее мысли. Он зло усмехнулся и протянул ту самую коробочку:

– Возьми.

– Что это?

– Плата. За боль и страх.

Она не успела ответить – он резко развернулся и пошел прочь.

…На следующее утро она подарила сапфиры Дире. Мьюла не могла оставить их себе – девушке казалось, что они жгут ей руки.

На бал выпускников Мьюла опоздала. Она бы вообще не пошла, чтобы ненароком не столкнуться там с дейвами, но подобное поведение лучшей выпускницы Академии было недопустимо – ей предстоял предписанный, обязательный танец с наследным принцем Дарии.

Она пришла, но прежде заскочила в библиотеку и несколько часов потратила на то, чтобы разыскать и выучить одно совершенно необходимое ей заклинание…

Ежегодный королевский бал выпускников Академии по роскоши и размаху превосходил все мыслимые светские развлечения. Этого события ждали и готовились к нему загодя – декорировали большой танцевальный зал дворца, с особой тщательностью обсуждали вина и яства, словно от качества закусок зависело благополучие всей Дарии. Слугам и лакеям шили новые камзолы и ливреи, а музыканты сочиняли мелодии для танцев. Несколько месяцев подряд работали портные и ювелиры, декораторы и маги-затейники. И такая работа сотен людей не могла не закончиться триумфом – праздник удался на славу.

…Мьюла вошла в большой бальный зал и притаилась за мраморной колонной, осторожно оглядывая присутствующих. Так. Разумеется, королевская семья в полном составе. Стоят на почетном месте у фонтанчика с золочеными кубками в руках. Король что-то льстиво говорит красивой незнакомой блондинке, она снисходительно улыбается в ответ, а сама так и рыщет взглядом по залу, бесцеремонно разглядывая молодых мужчин. Рядом стоят королева и старшая принцесса. Возле них какой-то блондин… Ах, это Вайрес! Значит, и Талат где-то здесь. Плохо. Мьюла так надеялась, что дейвы не останутся на бал выпускников. Ладно, может, Повелитель Огня уже потерял к ней интерес.

– Вот ты где! Ты чего прячешься? – раздался вдруг над самым ухом звонкий голос.

Мьюла подпрыгнула и зашипела на подругу:

– Дира! Не ори!

– Так все же орут! И музыка громкая! – засмеялась Дира. Ее глаза сияли от радостного возбуждения, а сапфировое ожерелье так изумительно подчеркивало их синий блеск, что даже Мьюла невольно засмотрелась на подругу. Без всякого сомнения, Дира была на этом празднике королевой красоты, и все остальные девушки ей и в подметки не годились. Разумеется, несколько парней ходили за Дирой хвостом. Как только зазвучала музыка, они наперегонки ринулись к ней:

– Вы позволите?

– Разрешите вас пригласить?

Дира капризно сморщила носик:

– Ах нет, я устала танцевать. И вообще, мы с подругой хотим посекретничать.

Парней как ветром сдуло. Правда, недалеко. Они столпились у столика с пуншем, попивали ароматный хмельной напиток и косили глазами на Диру: не передумала ли?

Мьюла ощутила невольный укол зависти – за ней никогда не бегали столько поклонников одновременно, да и вообще никто не бегал – пара мимолетных романов не в счет. Конечно, на нее поглядывали мужчины, соблазнясь на смазливую внешность, но все отношения очень быстро заканчивались: большинство парней предпочитали не иметь дела с излишне независимой, сильной и уверенной в себе девушкой. Мьюла же в очередной раз убеждалась, что все мужчины – слабаки и придурки, и ее сердце до сих пор не затрагивала такая упоительная и опасная штука, как любовь.