Ижена в сердцах топнула ногой, злясь на то, что никто в полной мере не разделяет ее чувств, и все-таки замолчала, тяжело, порывисто дыша.

– Прекрасный день, вары, – поприветствовал общество легким кивком Джей.

Жрица резко обернулась на голос и, наконец заметив лоулендцев, особенно страшного Нрэна, придавившего ее к земле тяжелым мрачным взглядом, невольно взвизгнула, испытав очередной прилив жуткого страха. Не в силах сразу справиться с ужасом (а ну как он снова попытается ее схватить и нашлепать), девушка спряталась за спину Высшего вара Монистэля.

Монистэль же обратился к принцу Нрэну. Из всех троих он наиболее соответствовал описанию «высокий, белый, такой страшный». А, судя по тому, как испуганно юркнула Ижена за спины жиотоважцев, именно воитель являлся истинной причиной душевного смятения девушки:

– Извините, я недостаточно сведущ в ваших обычаях, принц, и не знаю, в чем провинилась жрица Кристалла Авитрегона. Но ваше высочество, если она по недоразумению осквернила некий священный уголок Садов или нанесла урон редкому растению, прошу вашего милостивого прощения от имени всего Жиотоважа. Надеюсь, наказание, постигшее ее, в некоторой мере умалило ваш праведный гнев. Но, если требуется иное возмещение, то прошу вас требовать его от меня, ибо как глава посольства и высший вар я в полной мере несу ответственность за деяния своих соотечественников.

– Все далеко не столь ужасно, вар, и я даже не уверен в том, кто у кого должен просить прощения, – встрял в разговор Джей, утешая несчастного вара, которому приходилось каяться за деяния посольства по несколько раз на день. Бог воров бросил на брата ехидный взгляд: дескать, ты бил, тебе и объяснять.

– Я не разрешаю взбираться на деревья сестре и не желаю, чтобы в ее присутствии этим занимались другие девочки. Это недопустимо! Дурной пример заразителен. Я счел необходимым сделать вашей жрице внушение, – на редкость обстоятельно для своего обычного немногословия разъяснил собственную позицию Нрэн.

– У нас в Жиотоваже нет столь строгих запретов, – облегченно признал Монистэль, бросив на пострадавшую девушку сочувственный взгляд. – Значит, имело место обыкновенное недоразумение.

– Именно, – строго кивнул воитель, решив для себя, что разговор закончен.

– Что касается ругательств о свиньях, то Нрэн не называл так ни Бэль, ни Ижену. Он имел в виду, что мое попустительство развлечениям девушек делает меня недостойным даже пасти скот, – вор криво ухмыльнулся. – Брат всегда слишком строг и к себе, и к другим. Он сурово подходит к воспитанию Мирабэль, – заключил принц Джей, бережно обнимая сестренку, с любопытством следившую за разговором с незнакомыми мужчинами. – А Ижена попалась под горячую руку. Вероятно, он просто не признал в девушке жрицы посольства.

– Ничего удивительного, – флегматично согласился Мичжель, думая над тем, что принц Джей, судя по всему, отличный парень, если ему не переходить дорогу и не садиться за один игральный стол. – Не каждый день членов посольства стрясают с деревьев, словно спелые сливы.

– А с потолка? – выбравшись из-за спины Монистэля, дерзко переспросила Ижена, показав Траку язык. В обществе варов жрица уже не настолько боялась страшного Нрэна, наивно полагая, что мужчины способны защитить ее ото всех ужасов мира.

Нрэн поморщился, и, сочтя разговор законченным, покинул общество, не прощаясь. А Ижена и Мичжель остались выяснять при свидетелях вопрос о том, чьи проделки менее всего соответствуют имиджу посольства. Нрэн, Джей и Мирабэль, разумеется, ни единым словом не обмолвились о пророчестве, изреченном Иженой. Истинные члены королевской семьи, все, вне зависимости от опыта, возраста и склада характера, обладали врожденным чутьем на ценную информацию и по возможности предпочитали не выпускать ее из своих рук. Даже Рикардо – бог сплетен, заслуженно считавшийся самым болтливым существом в государстве, выбалтывал лишь то, что нужно было выболтать, и его трепотня играла на руку Лоуленду ничуть не меньше скрытности остальных.

– Пойдемте лучше на пляж! Искупаемся! – внес предложение Джей, опередив вара Монистэля, собирающегося предложить что-нибудь столь же примиряющее, как только Ижена немного выпустит пар. Страх, трансформированный в возмущение, лучше было выплеснуть сразу. Это понимал и Мичжель, вступивший в ироническую перебранку с девушкой.

– Давайте! – тут же поддержала брата Бэль.

Она чувствовала, что переругиваются Ижена и темноволосый юноша не всерьез, но уже устала даже от видимости конфликта.

Жрица захлопнула ротик, готовый выпрыснуть на ист Трака новую порцию язвительных словечек. Она неожиданно сообразила, что вела себя как капризный ребенок, не способный вызвать в мужчине истинного интереса, и быстро «исправилась», одарив принца сияющей улыбкой, породившей у наблюдательного Трака скептичную гримасу.

«Магжа – Лимбер, Ижена – Джей, Монистэль – принцесса Элия. Похоже, только я да Фарж не нашли себе в Лоуленде пару по душе, но Энтиор и Мелиор не в моем вкусе», – не без непонятной даже самому себе досады мысленно хмыкнул Мичжель, просекая намерения жрицы.

– Замечательная идея, – одобрительно кивнул вар Трак, не преминув ввернуть последнюю шпильку: – Кое-кому совсем не мешало бы охладиться!

– Ты имеешь в виду себя? – невинно переспросила девушка, вздернув острый носик, но тут же довольно доброжелательно уточнила, быстро отбросив пустую обиду:

– Вар Монистэль, Мич, вы с нами?

– Как-нибудь в другой раз, дитя мое. Нам с Мичжелем еще нужно закончить разговор, – ласково отказался Монистэль, к разочарованию юноши, который надеялся немного поразвлечься. – Идите втроем.

– А ты эльф? – с любопытством, пересилившим легкую стеснительность, вмешалась в разговор маленькая богиня, разглядывая тонкие черты лица, светлые волосы Высшего вара и его традиционное для Дивного народа одеяние.

– Лишь наполовину, принцесса, – признался Монистэль, гадая, почему малышку заинтересовала его расовая принадлежность, может быть, потому, что она сама была явной полукровкой.

– Как же повезло Ижене! – серьезно, с привкусом белой зависти констатировала Мирабэль. – Если ты эльф, значит, не запрещаешь ей лазить по деревьям.

Джей и Мичжель весело расхохотались, даже Монистэль позволил себе легкую улыбку.

– Пошли на пляж, – позвала друзей Бэль, чувствуя, что мужчинам не понять глубины ее переживаний.

Сады, более походящие на лес, обступали голубое неглубокое озерцо, словно хозяин, таящий от злого взгляда лучшее из сокровищ. Заросли кустарника и травы не дотягивались до воды всего нескольких метров, сменяясь мелким белым песком, посверкивающим на солнце крупинками слюды. Лес не мог добраться до пляжа, а вот принц Джей и компания из двух девчушек, сойдя с указанной ловким богом тропинки, сбросила обувь и побежала по песку. Потаенный уголок огласился веселым смехом и криками.

Скинув рубашку вместо вешалки на ветку куста, ближе всех подобравшегося к пляжу, принц, щадя девичью стыдливость, скрылся на несколько секунд за ветками и вернулся облаченным лишь в голубые короткие шорты. Повесив рядом с рубашкой свои штаны, придавшие кусту вид волшебного дерева, на котором растет одежда, бог освободил руки. Он занялся маленькой овальной шкатулкой из дерева, которая легко помещалась на ладони.