Первые признаки неустойчивости системы начали появляться осенью 1993 года. Некоторые западные газеты напечатали (а румынские – перепечатали) статьи о Caritas, где утверждали, что ее падение – это лишь вопрос времени. В конце сентября с критикой схемы выступил президент Румынии Йон Илиеску, заявивший на пресс-конференции, что Caritas непременно развалится и любой школьник понимает, что рост темпом в 8 раз за три месяца не может продолжаться долго. Пошли и слухи о том, что парламент собирается принять закон, запрещающий финансовые пирамиды. Первый раз Стоика не смог вернуть деньги вкладчикам 5 октября. А уже через два дня государственное телевидение заявило о том, что у него «политические проблемы». Формат этой программы был заявлен как интервью со Стоикой, но ведущий его активно критиковал, а отвечать гостю студии практически не дал.

Однако операции возобновились, а двухдневный перерыв в выплатах был объяснен «компьютерным сбоем». Но выплаты в полном объеме продолжались недолго. Через какое-то время вкладчикам стали возвращать только половину положенного. Но Стоика все еще поддерживал иллюзию бурной деятельности. В сентябре он с помпой открыл в Клуже супермаркет. На церемонию открытия были приглашены префект и мэр города, а также лидер одной из ведущих румынских политических партий. Стоика продолжал открывать и новые офисы Caritas в разных городах страны, якобы для того, чтобы облегчить внесение денег тем, кто вынужден был ехать в Клуж издалека.

Для тех, кто вложил деньги после 5 июля 1993 года, удлинили сроки вкладов. Выплаты были перенесены с ноября на декабрь.

В новом телевизионном интервью в начале февраля 1994 года Стоика говорил о том, что Caritas не умерла, что она реорганизуется. Вскоре после этого он объявил о временном прекращении всякой активности и обвинил во всем власти, в особенности центральные, которые наконец-то отказали ему в разрешении на открытие нового отделения. Люди еще верили Стоике, и это решение властей вызвало демонстрацию протеста. Распространились слухи, что проблемы с выплатами связаны с ограблением центрального офиса компании в Клуже. В газетах были даже опубликованы фотографии подозреваемых. В марте 1994-го, когда пирамиды в Румынии уже были законодательно запрещены, многие люди все еще отказывались верить, что это конец. Объяснение было такое: Стоика обещал, что схема будет работать три года, а прошло всего полтора.

Когда Вердери спрашивала у людей, как деньги могут увеличиться в восемь раз за три месяца, мало кто демонстрировал понимание того, что схема является пирамидой. Одни ей отвечали, что у Стоики есть секрет (на этом объяснение заканчивалось), у других был целый спектр вполне «экономических» объяснений: Стоика дал взаймы под высокие проценты контрабандистам оружия в Сербию[138]; Стоика инвестировал деньги в местное производство (скорее всего – мебель), продукцию сбывал на Запад (в Германию) за твердую валюту, которую конвертировал потом в леи по курсу черного рынка. Курс доллара в этот период действительно стремительно рос (с 600 до 1900 леев за несколько месяцев), что делало последнее объяснение наполовину правдоподобным. Еще бытовало и такое объяснение: через Caritas неизвестные патриоты возвращали румынскому народу деньги, которые украл у него Чаушеску, с его секретных счетов на Западе. Еще одна разновидность той же теории – Caritas использовалась для отмывания денег со счетов Коммунистической партии («золота партии», как сказали бы у нас) или незаконных фирм, созданных румынской разведкой «Секьюритат» и партией, которые были аккумулированы до 1989 года путем поставки оружия в Сербию и торговли наркотиками. Катрин считает, что некая связь Caritas с «Секьюритат» весьма вероятна, так как компания поддерживалась румынской партией национального единства, имевшей тесные связи с разведкой.

В стране превалировало мнение, что Caritas негласно поддерживались государством. Интересны домыслы, циркулировавшие в обществе, относительно возможных мотивов государства, которое допустило такое широкое распространение схемы. Они таковы: власти хотели, чтобы деньги были легкодоступны для конфискационной денежной реформы (такая реформа проводилась в Румынии в 1952 году и, как помнят российские читатели старшего поколения, – несколько раз в СССР); власти намеревались создать иллюзию процветания, чтобы правящая партия была переизбрана; считалось, будто лидеры страны понимали, что схема разгоняет инфляцию, но делали ставку на то, что она одновременно уменьшает безработицу; правительство получало от Caritas такие большие налоги, что на эти деньги можно было реконструировать весь Бухарест; и т. п. Одна женщина сказала Вердери, что не верит в такую же схему в другом городе, «потому что за ней не стоит никакая политическая партия». (Кстати, я считаю такой ход мыслей признаком рационализма – схема, поддерживаемая свыше, возможно, продержится дольше.) Сторонники «теории заговора» считают, что без поддержки государства схема не стала бы настолько развитой.

Позиции «теории заговора» только усилились, когда схема начала рушиться. Тут же возникли новые теории, объяснявшие, почему схема рушится. В крахе обвиняли: Румынский национальный банк, другие румынские банки, правительство, Мировой банк, МВФ, еврейско-венгерских финансистов-заговорщиков, румынские газеты и самих сотрудников Стоики, которые якобы нещадно его обкрадывали, при этом назывались суммы (даже по телевизору) от 65 млн до 90 млрд леев. Воровство среди персонала Caritas кажется автору исследования вполне вероятным.

Еще одно объяснение состояло в том, что правительству выгодно крушение схемы, так как при этом разоблачаются политические противники действующего президента и его партии, замаравшие себя участием в схеме. Утверждалось и то, что парламентарии уже заработали на схеме и теперь ее можно «закрывать». В качестве причины «закрытия» схемы называлось и вызванное ею ослабление банковской системы страны из-за перетока большей части денег в Caritas. Выдвигалось мнение, что политики начали опасаться за собственную безопасность в случае простого запрета схемы, поэтому ее нужно было «завалить», а не запретить законодательно. Наконец, допускалось и то, что правительство прислушалось к мнению МВФ, который был озабочен тем, что выплаты Caritas превысили госбюджет, и пригрозил, что не предоставит следующий займ, если схема не будет «убита». (Как мы видим, «теория заговора» в отношении правительства работает в обе стороны – есть объяснение, почему ему что-то выгодно и почему – невыгодно.) В любом случае в падении схемы виделась какая-то манипуляция неизвестного финансового или властного органа, а не срабатывание простого математического принципа.

Румынские банки якобы заморозили депозиты Стоики, чтобы он не смог делать выплаты. Эту версию поддерживал сам Стоика. Он даже объявил, что создаст свой собственный банк, и обратился с петицией к главе нацбанка от имени своих вкладчиков; в ней звучало требование вернуть депозиты Caritas, находящиеся в коммерческих банках.

«Теория заговора» со стороны еврейско-венгерских заговорщиков заключалась в следующем: венграм, как нации в целом и Соросу в частности, выгодно, чтобы румыны не разбогатели, не стали жить лучше, иначе они подорвут финансовые успехи Венгрии.