– Флоренция времен братьев Медичи? – спросила Лида то ли Сергея, то ли саму себя. В ее сердце снова закрался страх.

– Похоже, что так, – ответил Горский. – Черт! Мы хотели скрыться, но это плохо удалось.

– Давайте проверим! – предложила Лида. – На моей фигурке должен быть символ Колеса Судьбы. Посмотрите.

Изображение под пластинкой с Глазом действительно оказалось тем, что сказала Лида.

– Безмолвный Сфинкс,[63]вознесенный над Колесом Судьбы, говорит о том, что нами управляет невидимое. Мы не способны вспомнить все необходимое, чтобы стать свободными, – сказал Сергей. – Это точно. Во всяком случае, в отношении меня. Я не могу вспомнить, какой интерес я могу представлять для тех, от кого мы сбежали таким экзотическим способом?!

Мужчины решили предоставить Лиде возможность примерить, наконец, платье. Они вышли на крыльцо и закурили.

– Я хочу поговорить с тобой, – сказал Горский. – Только чтоб Лида не знала. Не хочу пугать ее. Ты обещаешь?

– Безусловно. – Сиур тоже не любил пугать женщин. Это не самое достойное занятие на Земле.

– Дело в том…– Сергей замялся. – Не знаю, как ты это расценишь…

– Как бы там ни было, выбор у тебя не слишком богатый! Так что говори. Я привык ничему не удивляться.

– Да? Это замечательно. Потому что я сейчас собираюсь сказать тебе нечто странное…

– Предполагаю.

– Ладно, так и быть, слушай и думай потом, что хочешь! – сказал Горский, как в прорубь кинулся. – Я не могу вообразить, каким образом мы попали сюда, из Флоренции…Мы оказались в отчаянном положении! Как нам удалось проделать все это, не знаю. Нам помогли необычные люди – Луиджи и Марианна. Мне кажется, прабабушка Лиды чем-то напомнила мне Марианну. Но это может быть игра ума. Итак, мы бежали – в панике, в безумной спешке…

– От кого?

Горский потер виски. Это и не давало ему покоя. Если бы он знал!

– Не знаю.

– В самом деле? – не поверил Сиур.

– Как тебе сказать… В общем, его называли Черным Духом. Он мог искать нас. Я больше ничего о нем не знаю: ни кто он, ни как выглядит, ни чего ему надо. Полное отсутствие информации. Он опасен – вот все, что известно.

Сиур долго молчал, курил и думал. Сергей больше не добавил ни слова к сказанному. Да ему и нечего было добавить.

– Почему за вами охотились там? – спросил Сиур, приняв какое-то внутреннее решение.

Горский пожал плечами.

– Кажется, я что-то такое помнил, какой-то секрет…Но, черт возьми, я ни тогда не знал, о чем идет речь, ни сейчас не знаю! Я думал, пытался… Ничего не вышло!

– Хорошо, – сказал Сиур. – Я сообщу тебе кое-какую новость!

– Плохую?

– Бывают и получше! Но ты должен знать именно эту, парень! Ничего, что я скажу тебе это сейчас?

– Да нет, все нормально. Говори.

– Черный Дух, по-моему, вас уже нашел!

– Это не смешно! – возмутился Сергей. – Я предупреждал, что собираюсь говорить странные вещи, но…

– А я и не шучу! Корнилин, Алена и Богдан погибли не случайно.

Сиур рассказал Горскому о человеке, которого видел Вадим в день смерти Алены, о событиях в Москве, обо всем, что знал сам. Они теперь должны стать самыми близкими и родными друг другу людьми, потому что у них был общий неуловимый и жестокий враг. Речь шла о жизни и смерти, и это вовсе не было выдумкой.

К ночи опять пошел снег.

Таисия Матвеевна и Элина не заметили, как пролетел день, наступили холодные осенние сумерки, на смену которым пришла темнота ночи с легким морозцем. Они разговаривали. В основном Таисия Матвеевна. Элина больше слушала, кивала головой, плакала и улыбалась сквозь слезы.

Она слушала историю своей жизни, как чужую повесть, в которой неизвестные герои встречались, любили, что-то делали вместе, мечтали и расставались…Это уже была не ее жизнь. И не потому, что Элина ее забыла. Просто прошлое осталось в прошлом. Юные порывы, клятвы, надежды, стихи, запах яблок в садах, Алеша, его поцелуи… Она выплакала все это, как великую тайну и глупость человеческую, непонятную и странную, желая освободиться от невыносимых страданий, которые приносили ей воспоминания.

Теперь у нее новая жизнь, в которую ничего не нужно брать с собой. Так она решила. Единственное, что ее волновало – браслет. Как он попал к ней? Таисия Матвеевна недоумевала: после всего бесконечного рассказа о забытой жизни, Элина задала вопрос о браслете! И это все, что ее интересовало?

– Браслет всегда был с тобой, с самого рождения! – ответила Таисия Матвеевна, не переставая удивляться! Ее ли это впечатлительная и пылкая Элина? Романтическая, тонкая натура, умница?

– Такого не бывает.

– Ну… – Таисия Матвеевна растерялась. В самом деле, не родилась же девочка с браслетом на руке? – В детском доме, когда я брала тебя, мне сказали, что эта вещица твоя. Вроде браслетик был надет на тебя, или завернут в твои пеленки. Точно не помню…Много времени прошло, да я и не считала это важным!

– Браслет мог помочь мне понять, кто я такая, – с тоской произнесла Элина. – А теперь он пропал! Его у меня украли… Когда я лежала мертвая на берегу.

– Как? Ты…

– Да, – подтвердила девушка, поймав на лету мысль Таисии Матвеевны. – Я лежала там мертвая. Захлебнулась в водяной пене. И тогда кто-то черный вышел из леса и снял с моей руки браслет. Он не должен был этого делать!

Пожилая женщина не нашлась, что сказать. Элина так необычно смотрит на нее, так странно говорит…Хотя, после того, что девочке пришлось пережить, это как раз неудивительно.

– Пойдемте к бабе Наде. Я хочу поговорить с гостями!

Таисия Матвеевна не осмелилась перечить. Она вдруг почувствовала, что побаивается своей приемной дочери. Она называла Элину внучкой только потому, что это больше соответствовало возрасту их обоих.

У бабы Нади еще никто не спал. Сиур и Иван разговаривали с дедом Ильей, курили, и деду дали «папироску», несмотря на шумный протест хозяйки. Баба Надя в сердцах махнула рукой и отправилась ставить самовар. Похоже, все засиделись допоздна, и не откажутся от чая с пирогами. От обеда осталось холодное мясо, можно сделать бутерброды. Мысли о приготовлении еды всегда успокаивали ее.

– Лида и Сергей сидят в маленькой комнате, беседуют, – подумала баба Надя. – Конечно, голодные. Нужно их непременно позвать к чаю!

Таисия Матвеевна и Элина пришли как раз, когда самовар вскипел. На столе стояло блюдо, полное ванильного печенья. На другом блюде остывали пирожки. Лида выбирала между медом и вишневым вареньем, которые ей предлагал Горский. Он был необычайно внимателен и старался угодить даме. Лида капризничала, требовала то одного, то другого, заставляла Сергея подавать ей к чаю печенье, потом сливок, потом салфетку…