— Ты мне нужен.

Он медленно скользил в нее и из нее.

— Да! — ее ногти беспощадно вонзились к нему в спину.

Сейчас ей не хотелось сдерживаться.

Она нуждалась в этом.

Нуждалась в воспоминаниях, которые согреют ее ночью.

— Да, так.

Все яростнее и яростнее вбивался он в нее.

Это были небаса и был ад.

Так хорошо, и так близко к концу.

Она молилась, чтоб это длилось вечно, но знала что эту молитву никто не услышит.

Перила качались под ними, станали и полностью выдавали их.

Они рухнули, падение…

падение…

Аэрон не замедлил своих толчков.

Она любила гео, он упивался этим, и ветер хлестал вокруг них.

Свобода и любовь и радость, все смешалось.

Без страха и сожаления.

Ажэрон обяшал защитить ее.

И он это сделал.

Просто за секунду до их падения, его крылья раскрылись и они замедлились пока полностью не остановились.

Он положил ее на землю, не прекращая движения.

Она удерживала его своими ногами, выгибаясь на встречу его движениям, прижимаясь к нему и готовая сдатся.

Солнце неуклонно снижалась, довольное и розовое, и все, ктопосмотрел бы вниз могли бы их увидеть.

Ее это не волновало.

Ее нужда, она была слишком велика.

— Оливия, — задыхаясь произнес он.

— Аэрон.

Их взгляды встретились, в его фиолетовых радужках была буря.

Его выражение лица было напряженным, диким, его губы кровоточили, должно быть она покусала его.

Это было что-то незабываемое прекрасное в нем таком.

Что-то первозданно уязвимое.

— Ты — моя, — процедил он.

Она больше всего на свете хотела, чтобы это было так.

— Твоя.

Пока он не уйдет к Легион.

Тогда, как сказала девчонка, Аэрон будет с ней.

Стоп.

Хватит.

У нее есть этот момент.

Как будто почувствовав ее мысли и желания, пытаясь прогнать их он наклонился и поцеловал ее еще раз, на этот раз еще греховнее, чем прежде, его язык впивался в нее, он скрежетал зубами.

Так много страсти…

Она царапалась и слегка постанывала, находясь на грани безумия, они снова падали, на это раз она извивалась, кричала, хваталась за своего возлюбленного, каждый мускул в ее теле сокращался от удовольствия.

Здесь.

О, да, здесь.

Еще один его толчок, и она взлетела на волнах оргазма.

Закрыв глаза она не смотрела на него, но чувствовала его дрожь.

Слышала как он прокричал ее имя.

Он опустился на нее, придавив своим весом, но она слишком сильно его любила, чтобы злится.

Если бы только она могла сделать так чтоб это мгновение длилось вечно.

— Оливия, — прошептал он.

Медленно моргнув, она открыла глаза.

Аэрон наблюдал за ней, и его лицо было искренним.

Открытым, нуждающимся.

— Не говори этого, — сказала она.

Если он собирался сказать про произошедшее ничего между ними не изменило, она и так знала, и не нужно было еще сильнее ранить ее сердце.

Если он собирался просить ее остаться, хотя сам был обязан переспать с Легион, хотя бы раз, для нее будет искушением сделать это.

Несмотря на то, что Совет пришлет когото другого чтоб убить его.

Несмотря на то, что образы его с демоницей будут постоянно преследовать ее.

Независимо от того как ляжет карта, они обречены.

— Я должен.

Его голос дрогнул.

— Я хочу чтоб ты знала..

— Эй Аэрон, позвал кто-то.

— Ненавижу прерывать, но пора идти.

Снова потревожили, со вздохом подумала она.

— Почему им так и не позволили насладиться ощущением после секса, которое люди так хвалят? Но на сей раз, она была благодарна за отсрочку.

Она выскользнула из под Аэрона, встала и расправила свое одеяние.

— Иди, сказала она, глядя на него сверху в низ.

— Как и обещала я дождусь тебя.

И затем мы простимся.

3.00 ночи

Лунный свет уже не был таким ярким, а улицы были безлюдны.

Магазины были закрыты, а тусовщики наконец-то покинули Убежище.

Свет погашен, внутри ни единого движения.

На расстоянии приблизительно в сто ярдов, в темном углу притаился Аэрон, рядом со Страйдером.

Воин держал пульт дистанционного управления и маленькую четырехколесную машинку с крошечной камерой, закрепленной на ее крыше.

Невероятно, но эта камера могла прорываться сквозь тьму, показывая лица и тела столь ясно, будто бы их освещало яркое солнце.

Торин всегда находил прикольные игрушки.

Подтверждением тому была широкая ухмылка Страйдера, когда он запускал этот аппарат.

Остальные разделились и окружили здание.

Здание, которое они когда-то помогали восстанавливать…, это здание они собирались разрушить.

Некоторые расположились высоко на крышах, дула их пистолетов были направлены вниз.

Другие были на улице, как Аэрон, притаившись в разных укромных местах.

Аэрон поднял портативный монитор, который позволял ему и Страйдеру видеть через объектив камеры.

И конечно же, здания и дороги он досконально изучил с помощью этого изобретения.

Восхитительно.

— Все отлично, — сказал он Поражению.

— Мы готовы, Уилли, — сказал Страйдер в свой динамик.

На Аэроне был наушник, поэтому он услышал ответ Уильяма.

— Боги, не могу поверить, что я позволил Анье втянуть меня в это.

Я иду.

Через несколько секунд, Уильям покинул свой пост и завернул за угол.

Его одежда была растрепана, и он держал бутылку виски.

Он не был похож сам на себя, темные волосы обесцвечены, пронизывающие голубые глаза скрыты за темными контактными линзами.

А его лицо…

каким-то образом его лицо загрубело и изменилась форма его характерных черт.