— Учти, Кафферти, близок день Страшного суда. Для нас обоих. — Ребус помолчал. — И ты это знаешь, так ведь?

Бандит покачал головой:

— Я вижу, как мы оба сидим в шезлонгах в каком-нибудь пекле, но с ледяными коктейлями в руках. И предаемся воспоминаниям о жарких схватках, происходивших между нами в те дни, когда хорошие парни были уверены в том, что действуют против плохих парней. Эта неделя должна была открыть нам одну истину: абсолютно все может измениться в считаные мгновения. Протесты сошли на нет, борьба с бедностью отодвинулась на задний план, крики смолкли… И заняло это не больше времени, чем необходимо для того, чтобы щелкнуть пальцами. — Он проиллюстрировал свои слова именно этим движением. — И чего стоит тогда теой труд? А усилия Гарета Тенча… Неужели ты думаешь, что кто-нибудь вспомнит о нем через год? — Он снова осушил свой стакан. — Ну все, мне действительно пора наверх. И вовсе не потому, что наши встречи не доставляют мне удовольствия.

Кафферти поставил пустой стакан на столик и жестом пригласил Ребуса сделать то же самое. Когда они выходили из комнаты, Кафферти выключил свет, сказав, что не привык бессмысленно жечь электричество.

Телохранитель стоял в вестибюле, скрестив руки на груди.

— Приходилось работать вышибалой? — спросил у него Ребус. — Один из твоих коллег — его звали Коллер — кончил тем, что его посадили на перо. Это одна из услуг, предоставляемых твоим изворотливым боссом.

Кафферти тем временем уже поднимался по лестнице. Ребус с удовлетворением отметил, что бандит не в состоянии одолеть ступеньку, не опираясь на перила. Хотя… он сам точно так же цеплялся за перила в своем подъезде.

Телохранитель застыл у распахнутой двери. Ребус твердым шагом прошел мимо него — молодой человек не шелохнулся. Дверь захлопнулась. Приостановившись на мгновение на дорожке, Ребус пошел к калитке, она, скрипнув, открылась. Он чиркнул спичкой о бетонную стойку и закурил. Идя по улице, он остановился под тускло горящим фонарем, вытащил мобильный и позвонил Шивон, но та не ответила. Дойдя до перекрестка, он вернулся на то же место. Тощая лиса перебежала через дорогу и шмыгнула во двор ближайшего дома. Он видел множество таких лис в городе, и они никогда не выказывали никакого страха. Охота на них была запрещена по всей стране, горожане подкармливали их остатками пищи. Трудно было видеть в них хищников — хотя они оставались ими по своей природе.

Хищники в роли домашних любимцев.

Лицедейки.

Прошло не менее получаса, прежде чем Ребус услышал звук мотора приближающегося такси. Усевшись на заднее сиденье и захлопнув дверь, Ребус сказал водителю, что должен дождаться еще одного человека.

— Напомните, — через минуту спросил он у таксиста, — вы работаете самостоятельно или по контракту?

— По контракту.

— Фирма «МГ кэбе»?

— Нет, «Гнездышко», — поправил водитель.

— С доставкой к…

Водитель повернулся к Ребусу:

— Что за шуточки, приятель?

— Никаких шуточек.

— У меня в заявке женское имя — и если ты трансвестит, сбрей, по крайней мере, щетину.

— Спасибо за совет.

Ребус отодвинулся в самый угол и почти вжался в обшивку, услышав, как открылась и захлопнулась входная дверь дома Кафферти, а затем послышался цокот каблучков по плитам дорожки. Дверь такси открылась, пахнуло духами.

— Садитесь-садитесь, я вам не помешаю, — сказал Ребус, прежде чем женщина успела выразить удивление и неудовольствие. — Просто мне нужно как-то добраться до дому.

Она поначалу заколебалась, но после секундного раздумья села в машину, но подальше от Ребуса. Переговорное устройство было включено, и находившийся за перегородкой водитель мог их слышать. Ребус нащупал и нажал кнопку отключения.

— Вы работаете в «Гнездышке»? — негромко спросил он. — Даже не предполагал, что Кафферти и туда дотянулся.

— А вам-то что за дело? — окрысилась женщина.

— Да просто спросил, надо же с чего-то начать беседу. Вы, наверное, подруга Молли?

— Никогда не слышала о такой.

— Да я просто хотел узнать, как она. Я на днях увозил дипломата, который ее лапал.

Женщина несколько секунд пристально смотрела на него.

— Молли в порядке, — ответила она и, чуть подумав, спросила: — А как вы догадались, что вам не придется караулить на улице до утра?

— Знание психологии, — ответил Ребус. — Кафферти не из тех, кто оставит женщину на ночь.

— Сразу видно, что вы не дурак, — с еле заметной улыбкой проговорила она.

Полумрак салона не позволял как следует рассмотреть ее лицо. Прямые распущенные волосы, губная помада с блеском, аромат духов. Множество побрякушек, высокие каблуки, полупальто, из-под распахнутых пол которого видна мини-юбка. Густо покрытые тушью удлиненные ресницы.

Он сделал новую попытку завязать разговор:

— Так, значит, Молли в порядке?

— Насколько мне известно, да.

— Неплохо работать на Кафферти?

— Нормально. — Повернув голову, она стала смотреть в окно. — Он говорил мне о вас…

— Я инспектор уголовной полиции.

Она кивнула:

— Услышав ваш голос, он сразу взвился как ужаленный.

— Именно так действует на людей мое появление. Так мы едем в «Гнездышко»?

— Я живу в Грассмаркете.

— Близко от работы, — заметил он.

— А что вам все-таки надо?

— Помимо поездки на такси за счет Кафферти? Вы это имеете в виду? — Ребус пожал плечами. — Может быть, я просто хочу выяснить, чем он притягивает к себе людей. Мне иногда кажется, что он носит в себе какой-то вирус — тот, кто с ним соприкасается, заболевает.

— Вы знакомы с ним намного дольше, чем я, — ответила женщина.

— Это верно.

— Значит, у вас должен быть иммунитет?

Он покачал головой:

— Нет, это не иммунитет.

— Меня он пока ничем не заразил.

— Это хорошо… но болезнь не всегда проявляется сразу.

Они свернули на Леди-Лоусон-стрит. Еще минута, и они будут в Грассмаркете.

— Ну что, добрый самаритянин, душеспасительная беседа закончена? — спросила женщина, повернувшись к Ребусу.

— Это ваша жизнь…

— Точно, моя. — Наклонившись к разделительной перегородке, она громко сказала водителю: — Остановитесь перед светофором.

Он встал там, где она просила, и начал заполнять чек, но Ребус попросил его проехать еще немного. Женщина вышла из машины. Он смотрел на нее, надеясь услышать еще что-нибудь, но она, захлопнув дверцу, пересекла улицу и пошла в темноте по тротуару. Машина с работающим двигателем стояла до того момента, пока водитель по лучу света из проема входной двери не убедился, что она вошла в подъезд.