Но независимо от того, увеличивало правительство Рейгана финансирование федерального бюджета здравоохранения США или не увеличивало, к 1989 году число зарегистрированных случаев СПИДа в США достигло более 100 000 человек. В то время как за период с 1981 по 1987 год было зарегистрировано 50 000 случаев, за 18 месяцев с декабря 1987 года по июль 1989 года их число увеличилось вдвое. Из них 59 000 умерли от связанных со СПИДом болезней[701]. И это были лишь официально зарегистрированные случаи. По данным статистики, к концу 1988 года 1,5 млн человек в США были ВИЧ-инфицированы[702].

Также в 1989 году Гаити наконец прекратила поставку своих зараженных продуктов. Кроме того, после двух лет активных протестов в 1989 году Wellcome снизила цену на AZT на 20 %. В том же году был опубликован доклад Всемирной организации здравоохранения, в котором говорилось, что 145 стран мира сообщили о случаях СПИДа на их территории, причем официальное число пострадавших составляло 400 000[703].

В Великобритании к 1989 году ежегодное число смертей, связанных со СПИДом, возросло до 567 по сравнению со 119 всего за четыре года до этого[704]. Оценить эффективность кампании «Не умирай от невежества» пока не представлялось возможным ввиду латентного характера развития вируса, и, хотя рост распространенности ВИЧ среди посетителей клиники GUM (медицина мочеполовой системы) в Лондоне в начале 1980-х годов был сопоставим с наблюдаемым в Сан-Франциско, последующие изменения в поведении людей, вызванные этой кампанией (главным образом – сокращение числа партнеров у гомосексуальных мужчин, которое было очень высоким в течение этого периода, и использование презервативов) на ранней стадии эпидемии в Соединенном Королевстве, вероятно, предотвратили столь быстрое распространение вируса, наблюдаемое в США. Это означало, что количество случаев ВИЧ и СПИДа в Великобритании в течение последующего десятилетия не достигло таких же масштабов, как в Америке[705]. Однако в британском парламенте депутаты продолжали выступать с устрашающими речами, указывая на возможные разрушительные последствия СПИДа, который мог привести к нехватке работников, медсестер и солдат, и тем самым нарушить экономику страны[706].

Но не только политики в Великобритании с осторожностью относились к окруженным завесой неведомого ВИЧ и СПИДу. Население в целом все еще проявляло негативное отношение к любому человеку, живущему с ВИЧ или СПИДом, и по-прежнему это заболевание делало его носителей изгоями и ограждало их от внешнего мира. Мифы, связанные с ВИЧ и СПИДом, по-прежнему были обычным явлением в британском обществе, и люди продолжали думать, что СПИДом можно заразиться в туалете, от кашля и даже в общественных бассейнах. Один из самых распространенных мифов заключался в том, что СПИД можно было передать простым рукопожатием. И только в 1989 году, когда Диана, принцесса Уэльская, была сфотографирована пожимающей руку Джонатану Гримшоу, который в течение пяти лет был заражен ВИЧ на открытии Центра по борьбе со СПИДом на юго-востоке Лондона, отношение к этому начало меняться. Одним жестом Диана показала, что этим людям нужно сострадание и понимание, а не отчуждение и страх. Это была также первая попытка дестигматизации ВИЧ и СПИДа высокопоставленным членом Королевской семьи.

Королевская семья уже имела опыт близкого контакта со СПИДом, хотя они и отказывались в течение 12 лет комментировать обстоятельства смерти Стивена Барри, личного камердинера принца Чарльза, который умер в Лондоне в 1986 году в возрасте 37 лет от болезни, связанной со СПИДом. «Он был камердинером, и это все, что мы можем сказать, – сказал представитель Букингемского дворца. – Мы отказываемся от всех других комментариев по этому вопросу»[707]. Однако сообщалось, что характер болезни Барри был известен Королевской семье[708].

Хотя о смерти Стивена Барри от связанной со СПИДом болезни сообщили многие газеты по всему миру, к 1989 году СПИД продолжал одну за другой уносить жизни известных личностей, многие из которых пытались сохранить свое заболевание в тайне от общественности. Рок Хадсон был первой известной жертвой СПИДа, и в последующие годы скончались такие известные люди, как писатель Брюс Чатвин, музыкант Либераче, супермодель Джия Каранджи и модельер Билл Гибб. Все они стали жертвами СПИДа. А в 1989 году Майкл Винер, художественный руководитель Королевского оперного театра, и фотограф Роберт Мэпплторп скончались от болезней, связанных со СПИДом. «Это был будто нависший над нами туман, – говорит Джон Рейд, бывший менеджер Queen, – и люди умирали очень быстро»[709]. С каждой смертью – а мир искусства казался особенно уязвимым – Фредди Меркьюри, должно быть, все четче осознавал свое шаткое положение. Однако он был настроен как можно дольше вести нормальный образ жизни.

Учитывая это, к 40-летию Джима Хаттона (4 января 1989 года) Фредди позаботился о том, чтобы этот юбилей был отмечен стильно. В этот день в ресторане «Меридиан» в районе Челси гости пили шампанское и имели возможность попробовать огромный торт ко дню рождения в форме зимнего сада Гарден Лодж, доставленный к концу вечера. В январе также была выпущена еще одна дуэтная композиция Фредди Меркьюри и Монсеррат Кабалье из альбома «Barcelona», но «How To I Go On» потерпела неудачу, заняв лишь 95-е место в чартах, вслед за их предыдущим синглом «The Golden Boy», который получил лишь 86-е место. Это были последние синглы Фредди как сольного исполнителя, так и в дуэте перед его смертью.

Но сольная карьера просто помогала Фредди отвлечься. Это была возможность самому управлять всем, возможностью сделать что-то вдали от своих товарищей по группе, пространство для изучения музыкальных идей, которые не подходили для репертуара Queen, будь то песня в стиле Europop «I Was Born To Love You» или оперная бомба «Barcelona». И Фредди был непреклонен в том, что его сольная работа принесла в конечном итоге пользу и для Queen: «Я думаю, что моя сольная работа, вероятно, сблизила Queen и дала новый импульс нашей карьере. Я не сомневался, что Queen вернется, став еще сильнее. У меня много возможностей для самовыражения внутри группы, поэтому я ничуть не подавлен и я, однозначно, не жалуюсь. Мне было бы очень легко стать сольным исполнителем, меня туда тянуло. Представители прессы всегда спрашивали, когда я стану работать сам. Но мне было очень хорошо вместе с Queen, и мне не нужно было внезапно покидать их ради сольной карьеры, чтобы удовлетворить свое эго. Она выглядит очень заманчиво, но зачем разрушать то, что и так чертовски хорошо? Я предан группе, и я бы не хотел их подводить. Мне кажется, это была бы слишком высокая цена»[710].