Но самый главный враг медитации – это, конечно, скука. А что такое скука? – Это такое состояние, которое возникает, когда в том, чем мы занимаемся, нам нечем заняться. Это означает, что наше сознание не может быть целиком захвачено тем занятием, в которое оно на данный момент погружено, и тогда его незанятая часть начинает томиться без дела – скучать. Происходит это в двух прямо противоположных случаях: 1) когда наше сознание переросло свое занятие, и поэтому ему скучно им заниматься; 2) когда занятие слишком глубоко и утонченно, и наше сознание скользит по его поверхности, как водомерка, не в силах нырнуть в глубину, потому что для такого погружения ему не хватает меры присутствия. И это скольжение, как ни парадоксально, в своем переживании оказывается очень похожим на состояние, возникающее в первом случае. Этот парадокс часто приводит к путанице и весьма досадным недоразумениям в отношении практикующих к скуке.

Почему болевые ощущения выводят из медитации? Почему мы не можем отнестись к ним с легкостью? Ну, возник телесный дискомфорт – зачем же вот так сразу и безмятежность терять? Разве эти вещи безусловно и безоговорочно связанны? Нет, это не так!

Это «незабывание о себе» может принимать множество всевозможнейших обликов, но главным при этом будет одно – утрата важнейшего параметра истинного медитативного процесса – беззаботности… Медитировать надо так, словно желтый осенний лист, плывущий по ручью, со спящей в нем цикадой – у какого берега ручья она проснется? Или как полевые лилии, беззаботные, но при этом выглядящие так, как царь Соломон во всей своей славе не выглядел. Чувствуете, как вторая фраза Мастера связана с первой?

Мастер Ши Шуан очень глубоко проник внутрь наших психических процессов. Об этом говорит его высказывание, цитируемое Чжу Фэном. Вспомните дза-дзен. Когда сидишь в дза-дзен неподвижно – именно ментально неподвижно – в этой неподвижности кажется, что ничего нет. И вдруг откуда-то из глубины души возникает вопрос: «Интересно, сколько я так уже сижу?» Откуда он возник? Ведь мы сидели, как единая, цельная, монолитная скала – а он взял и возник. Значит, мы не были этой скалой, нам это только казалось. Или мы ею были, но этот монолит разрушился раньше, чем возникла мысль, потому что эта мысль может возникнуть только из уже разрушенного монолита.

М: Этот вопрос не возникает пока мы являемся монолитом, сначала исподтишка начинают рождаться какие-то другие мысли, а потом уже возникает эта: «Сколько я сижу?»

А: Бывает по-разному. А что это за мысли «исподтишка»? В какое мгновение они начинают возвращаться?

М: Когда наступает момент усталости. Когда нам становится тяжело удерживать концентрацию.

А: Я могу предложить следующую форму дза-дзен для того, чтобы вам стало понятнее то поистине сокровенное учение, которое предлагает Мастер Ши Шуан. Закройте глаза, сядьте прямо. И теперь представьте себе, как сильно вы устали от обстоятельств этой жизни: от несправедливости окружающих вас людей, от того, насколько ситуации, в которые вы попадаете, бесчувственны по отношению к вам, как они игнорируют ваши страхи и желания – от заветных до самых обыденных. Почувствуйте себя камнем, неловко кувыркающимся внутри мощного потока камнепада – его толкают и бьют точно такие же камни сверху и справа, слева и снизу, и он тоже бьет эти камни. Почувствуйте, как этот поток катится и гремит, и как все бесчувственны по отношению друг к другу внутри этого потока. Кого-то раздражают собственные дети, кого-то родители, кого-то случайно встреченные люди, которым из-за собственной усталости нет никакого дела ни до кого другого. И ощутите возникающее на фоне всего этого сильнейшее желание покоя. На свете счастья нет, а вот покоя, гармонии, и чтоб никто не теребил. Хочется?

М: Да.

А: Так вот же он, прямо сейчас. Не открывай глаза, Рита. Прямо здесь и сейчас, внутри вас, насладитесь им. Сейчас вас никто не теребит, не беспокоит, вам не надо напряженно думать о том, чтобы не пропустить остановку, или о том, чтобы вас не обсчитали, чтобы не навязали вам чужую, ненужную вам точку зрения, или о том, как бы вас не обманули собственный ребенок, начальство, продавец в магазине, подчиненные и т. д. Посмотрите, как много контроля и как мало покоя. Много контроля, забот, усталости… Покой – он такой же расслабленный, как летящие перышки тополиного пуха. Останьтесь внутри неподвижности, задержитесь, наберитесь в ней сил. И почувствуйте, как что-то внутри вас тянет вас обратно – в эту круговерть суеты. Внутри вас, а не снаружи – даже сейчас, когда можно успокоиться. Вся эта суетливость, от которой мы так сильно устаем, оказывается, есть внутри каждого из нас, больше того – она не дает нам оставаться в покое, она страшится этого покоя и не хочет его. Насладитесь созерцанием всего этого в себе. Мы не хотим покоя, мы хотим суеты, от которой сами же и устаем. Осознайте, что вы, только вы, ваша воля является главным и единственным источником сансары. Потому что внутри покоя исчезает чувство «я». И тогда «я», уже почти исчезнувшее, начинает беспокоиться и спрашивать: «Так, а где я, вообще-то? Я-то есть или нет? Мне надо срочно себя найти». А найти себя наше «я» может только в круговерти. Вот они – тончайшие процессы, протекающие ежесекундно, ежемгновенно удерживающие нас в сансаре. Посмотрите на это, ощутите это, убедитесь в этом. И насладитесь этим. Не тем, что вы видите, но тем, что вы это видите, то есть, тонкостью и глубиной своего созерцания. Поэтому следующий этап дза-дзен должен быть другим: в нашем покое должна быть точка еще большего покоя, в которую мы помещаем свое эго и там наслаждаемся его растворением. Только глубинное и экзистенциальное знание, основанное на самом сокровенном смысле жизни, поможет нам правильно понять смысл дза-дзен. Только осознавая, насколько оно глубоко и важно, мы сможем по-настоящему им заняться. Только понимая, что таким образом мы решаем фундаментальные вопросы своего бытия – те, которые определят ближайшие даже не десять тысяч, а миллионы лет наших воплощений – мы сможем по-настоящему и с полной ответственностью заняться этой потрясающей практикой.

Откройте, пожалуйста, глаза. Вопрос ко всем: удалось ли почувствовать что-либо из того, о чем я говорил?

М: Только первую часть – глубочайшую точку покоя.

А: А потом ты заснула?

М: Дальше я уже побоялась искать, потому что решила, что вообще усну.

А: Ну вот и выспалась бы хоть раз. Уля, ты еще не все забыла из того, что происходило?

У: Ты знаешь, во всяком случае никаких побочных мыслей не возникало.

А: А что возникало?

У: Такое спокойное состояние в замкнутом пространстве. Как-то по-монашески уединенно и хорошо. Главное, что не досаждали никакие мысли. Правда, я не уверена, что не засыпала.

А: Может быть. Во всяком случае, состояние очень сходное.

У: Такое немножко пограничное. Кстати, мысли о том, как долго я сижу, не возникало. Даже как будто отдохнула.

А: Почему «как будто»?

У: Потому что я пришла с больной головой, в разбитом состоянии. А сейчас состояние очень хорошее, даже не хочется из него выходить.