Но человек был жив.

Зол.

Почему? Теперь… договор есть. Договор был заключен. Добровольно. Но… что делать с человеком теперь?

— Сердце! — раздался крик. — Ему надо вырезать сердце!

А потом вдруг стало больно.

Он, пусть и был демоном, все равно боялся боли. Оказывается. И удивился еще. И поднял руку, чтобы свернуть шею той, которая посмела… и не сумел.

А в следующее мгновенье его вместилище, к которому он так привык, притерпелся и даже, можно сказать, сжился, вдруг треснуло. И его выбросило.

Вот тьму.

В бесконечную необъятную злую. Тьму.

Артан не успел.

Он… он потерялся. И растерялся, что совершенно недопустимо. Он вдруг понял, что стоит на краю круга, готовый переступить через выбитую в камне границу.

И сердце его бьется так сильно, что еще немного и проломит грудь. А он будет рад, если это сердце выпадет к ногам женщины, краше которой нет. Или дело не в красоте, дело в том, что… он к ней шел.

К этой женщине он шел.

Всегда.

Даже когда вытеснил её из своей памяти.

Глупец.

Разве возможно отказаться от части души, а она… она и была душой. И сердцем. Самой жизнью его. Как можно было только…

И он стоял. Бессильный. И счастливый. Несчастный. Готовый на все и не способный сделать даже шаг. Стоял и смотрел. А она не смотрела.

Не на него.

Не на… других.

На… ненависть ослепила. И обездвижела. Как он… проклятый! И вправду проклятый! Как он смеет так… нагло пялиться на женщину, которая создана для Артана.

— Эй, — рядом кто-то оказался. — С ним что-то не то…

— Смею предположить, прекраснейшая госпожа, что сей доблестный молодой человек находится во власти чувств…

— Так выведи его из этой власти… стой!

Дышать было тяжело от ненависти.

— Да куда она… о чем они вообще говорят?!

Женщины.

Артан знает этих женщин. Он пришел сюда за ними. Или… нет… он пришел, чтобы положить свое сердце к ногам той, которая…

И принес ей дары.

Да… корону и меч. В этом смысл!

— Слушай, мне не нравится, как он на нее смотрит! Он, по-моему, окончательно того… свихнулся.

— Это любовь, о несравненная!

— Брун, а Легионеры что, говорить умеют?

— Этот, к сожалению, научился.

— Буду счастлив, если вы представите меня…

— Не сейчас! Слушай, ты до него дотянуться можешь? Меня не пускает!

— Это граница, госпожа, она поставлена для живых… чего вы хотите? Вытащить юношу я не смогу, увы, он будет сопротивляться…

— Так шандарахни его чем-нибудь по голове! Только не до смерти.

Отвлекает.

Их разговоры…

— Брун, где ты его раскопала…

— Сам нашелся. И скажи своей сестрице, чтобы в следующий раз думала, кого оживляет.

— Всецело согласен… — вмешался мужской голос. — Я бы предпочел оставаться мертвым!

— Это ты пока просто не понял преимуществ быть живым…

— Если так дальше пойдет, то и не пойму!

— Ах ты тварь! Да держите её, она мое лицо украла!

Безумие.

И демон по ту сторону круга, часть его. Нет, он не прекрасен. Он есть тьма. И тьма первозданная, которая наполнит мир…

Стоп.

Надо…

По голове его все-таки ударили. И корону едва не сбили. Артан же покачнулся.

— Бей сильнее!

— Но, госпожа, его голова может пострадать!

— А если будет и дальше на демона слюни пускать, то пострадаем мы… как мне кажется.

Имена.

Имена надо вспомнить. Это… важно…

— Погоди, обвяжи его… на вот…

— Летиция!

— Да ладно, самое время о приличиях вспоминать!

— Если кто-то узнает, то на тебе никто не женится…

— Дура, на мне и так никто не женится. Кому нужна жена с темным даром… а его вытаскивать надо. Так, обвязывай, я сказала!

— Мне нужна! Я женюсь! Я и предложение сделал!

— Лети?!

— Я еще не соглашалась!

Вспомнить. Лети… Летиция… девушка в парике и несуразно-роскошном наряде. Смех демоницы…

— Ты принадлежишь мне, мальчик, — она повернулась все-таки к нему. И душу затопило счастьем. — Ты принадлежишь только мне…

— Обойдешься! — воскликнули за спиной. — Вяжи, говорю… нормальных мужиков и без того мало, а еще со всякими тут делиться…

— Ты…

— И ты… что ты сделала с ним?!

С Артаном.

Ариция. Имена. Если собрать все имена, то Артан получит свободу… или нет? Брат. Библиотека. Ночь. Ритуал. Старое зеркало… зеркало очень старое. И лицо.

— Здравствуй, мальчик, — он видит её. — Ты… кто?

Он назвал имя.

И она рассмеялась. А потом спросила, чего же Артан хочет. Он ответил.

— Я… не обещал тебе, — сглотнув, сказал он. — Ничего не обещал… и я не твой… я пришел, но я не твой.

В темных глазах горело пламя. И душа плакала, на сей раз от боли. А пальцы разжались, и меч выпал. Он звякнул о камни, чтобы в следующее мгновенье оказаться в руке светловолосой хрупкой девушки. Той самой, что еще мгновенье назад оттолкнула грязного мальчишку.

И сильно толкнула.

Мальчишка покатился, но вскочил на ноги, зашипел, готовый броситься снова. Но был перехвачен степняком.

Лицо же девушки исказилось.

— Сердце! — взвыла она. — Ему надо вырезать сердце.

А потом кинула клинок.

Тяжелый клинок.

Древний.

И неприспособленный для кидания. Однако он мелькнул серебряной искрой, чтобы пробить тяжелый доспех и войти в грудь того… того, кого Артан ненавидел.

Или нет?

Он…

Не её мальчик.

Он свой собственный…

Брунгильда.

Воинственная дева с Островов. И за нею — Мудрослава Виросская, высокий лоб которой перечеркивает царапина.

Память возвращалась, вся и сразу, та, в которой библиотека и таз с водой. Кровь, что в нем расползалась. Мамино зеркало. Она потом и не вспомнила, что у нее подобное имелось-то. Не важно. Главное, теперь он помнил все.

И демона.