Дон Педро улыбнулся, придав лицу подобающее обстановке выражение усталости и грусти.

– Насквозь промокший, сэр, – сказал он на своем безупречном английском.

Но сэр Джервас едва взглянул на него и перевел взгляд на Маргарет.

– Скажите, ради бога, откуда взялся испанец?

– Море, отвергнув меня, милостиво бросило к ногам ее светлости, – ответил вместо нее дон Педро.

Джервас с первого взгляда невзлюбил его, и отнюдь не потому, что дон Педро был испанцем. Возможно, дон Педро намеренно вызвал его антипатию – слишком они были несхожи – и внешне, и складом натуры; в каких бы обстоятельствах они ни повстречались, между ними никогда бы не возникла дружеская привязанность. Дон Педро был непревзойденным мастером уязвить человека в самую душу – и тоном, и взглядом, и это вызывало тем большую досаду, что сочеталось с изысканной вежливостью, не дававшей основания выразить недовольство.

– Хотите сказать, что потерпели крушение? – с откровенной враждебностью спросил Джервас.

Тонкое лицо дона Педро снова осветила слабая грустная улыбка.

– Надеюсь, я выразил ту же мысль более галантно. В этом единственная разница.

Молодой человек подошел поближе.

– Какая удача, что я вас встретил, – сказал он просто.

Дон Педро поклонился.

– Вы очень любезны, я ваш должник.

– Любезен? – Джервас хмыкнул. – Боюсь, вы заблуждаетесь. – И, исключая дальнейшее непонимание, добавил коротко: – Я не доверяю ни одному испанцу.

– А какой испанец просит вас о доверии? – недоуменно спросил дон Педро.

Джервас пропустил его слова мимо ушей и перешел к делу.

– Начнем с того, что разоружим его, – обратился он к Маргарет. – А ну, сэр испанец, сдавайте оружие.

Но тут наконец вмешалась леди.

– Идите своей дорогой, Джервас, – сказала она, – и занимайтесь своими делами. А это вас не касается.

Джервас на мгновение опешил.

– Почему? – Он пожал плечами и усмехнулся. – Нет, это дело имеет ко мне прямое отношение. Это мужское дело. Ваше оружие, сэр.

Дон Педро снова улыбнулся своей привычной печальной улыбкой.

– Вы опоздали на полчаса, сэр. Я уже сдал свое оружие. Вернее, я сохранил его, дав клятву человеку, взявшему меня в плен. Я пленник леди Маргарет Тревеньон.

Сэр Джервас сначала застыл от изумления, потом расхохотался. В его смехе прозвучало неприкрытое пренебрежение, рассердившее ее светлость. Она вспыхнула, и это должно было послужить предупреждением молодому человеку.

– Чистое безумие! – воскликнул Джервас. – Когда это женщина брала мужчину в плен?

– Вы только что слышали об этом, сэр, – напомнил ему дон Педро.

– Вы молоды, Джервас, – презрительно сказала Маргарет. – Весь мир открыт вам, чтобы вы набирались ума. Идите за мной, дон Педро.

– Молод! – с негодованием выкрикнул Джервас.

– О да, – подтвердила она, – и все ваши ошибки происходят от бессердечия. Впрочем, вы меня задерживаете.

– Видит Бог, я это делаю намеренно. – Рассерженный Джервас решительно преградил им путь.

Дон Педро мог предложить Маргарет свою помощь. Но он не торопился. Он углядел нечто знакомое в поведении графини и сэра Джерваса. Его собственное положение было чрезвычайно опасным. Он должен был соблюдать осторожность, чтобы не нарушить ненадежное равновесие. Поэтому оставался в стороне от спора, предметом которого был он сам.

Тем временем сэр Джервас, заметив гнев в глазах Маргарет, подавил свой собственный.

Он понял свою ошибку, но не понял, что негодование Маргарет вызвано его плохим поведением.

– Маргарет, это дело…

– Я сказала, что вы меня задерживаете, – прервала она его мольбу.

Маргарет держалась очень высокомерно и властно. Возможно, в ней возобладало упрямство, унаследованное от своенравной матери.

– Маргарет! – Голос Джерваса дрожал от волнения; ясные глаза, голубизну которых подчеркивал загар, были полны тревоги. – Мое единственное желание – служить вам…

– Никакого служения мне не требуется, а уж столь назойливо предлагаемого – тем более. Идемте, дон Педро! – в третий раз приказала она.

Сэр Джервас на сей раз отступил: он был очень обижен и не хотел продолжать спор. Она уходила, дон Педро послушно двинулся за ней, и Джервас, не скрывая более своих чувств, бросил на него ненавидящий взгляд. Испанец ответил на него поклоном, в котором усматривалась почтительность, и ничего больше.

Сэр Джервас угрюмо смотрел им вслед; дивное сентябрьское утро померкло, исчезла из души радость от предвкушаемой встречи с Маргарет. Он счел себя ужасно оскорбленным – и не без оснований. Вот уже неделю он большую часть дня проводил с ней – либо в ее поместье, либо на прогулках – пеших и верховых. Между ними установились близкие теплые отношения, Джервас был уверен, что период испытания подходит к концу и скоро Маргарет даст согласие на официальную помолвку.

Джервас отнюдь не отличался самодовольством. Даже внушая себе, что Маргарет любит его, он сознавал, что ее любовь – чудо и он сам и его заслуги здесь ни при чем. Любовь Маргарет – незаслуженный дар фортуны, который принимают с удивленной благодарностью, не задаваясь вопросами.

Но события этого утра снова означали крушение всех надежд. Ясно, что она его не любит. Просто ей было весело коротать с ним время. Дни ее тоскливо текли в поместье Тревеньон со скучным книгочеем-отцом, и Маргарет была рада, что он приглашает ее на прогулки верхом, на охоту, сопровождает в Пенрин или Труро, катает на яхте или берет с собой на рыбалку. Но любви, истинной любви к нему в ее сердце не было, иначе она не обошлась бы с ним так, как сегодня, не унизила, не оспорила его законного права распорядиться испанцем, выброшенным на берег. Все это казалось невероятным и терзало душу. А ведь он человек с положением в обществе, уверял себя Джервас. Королева произвела его в рыцари за участие в боях против Армады, и полномочия, данные ее величеством, налагали на него определенные обязательства и здесь, в Корнуолле. Арест испанца, спасшегося в морском сражении и выброшенного на берег после кораблекрушения, разумеется, входил в его обязанности, и Маргарет не помешает ему выполнить свой долг, они не заморочат ему голову абсурдно-романтической сдачей в плен, разыгранной этим испанцем. Впрочем, не так уж его капитуляция абсурдна, поразмыслив, решил Джервас. Далеко не абсурдна. Это пример испанской хитрости и коварства. Ради спасения собственной шкуры он сыграл на женском пристрастии к романтике.

Еще раз тщательно все обдумав, сэр Джервас принял окончательное решение. Он отправится в поместье Тревеньон и избавит лорда Гарта и его дочь от незваного гостя, как бы это ни отразилось на его собственной судьбе. А потом разыщет сэра Фрэнсиса Дрейка или другого флотоводца и отправится на поиски новых приключений на собственном прекрасном корабле, оснащенном для него сэром Джоном Киллигрю.