Светорада молча ушла за охранниками. Так же молча сидела в полуподвальном помещении, куда ее привели. Сырая темница в подземелье, только небольшое окошко выходит на улицу. Когда стало светать, княжна все же подошла к нему, вскарабкалась по выщербленной склизкой стене и выглянула наружу. Окно выходило на реку, вдали были видны строения противоположной части столицы Итиль, Хамлиджа. Выбраться бы она смогла, даже доплыть, но что дальше? Люди Аарона вскоре разыщут ее и снова водворят в узилище, а подозрение на нее падет еще большее. Да и зачем бежать? Последняя весть Аарона совсем подкосила ее.

Она опять опустилась, прислонившись к стене, закуталась в легкий газ покрывала и стала думать. Итак, Овадия знал, где она, и приказал похитить. Предварительно убив Стему. Но ей не хотелось в это верить! Она заставляла себя думать, что это просто оговор, чтобы настроить ее против Овадии и заставить поведать все, что она знает. О, она много чего могла бы порассказать. И где будут собираться ишханы, и кто готов примкнуть к Овадии. Честолюбивому и дерзкому шаду, который так любит ее и которого она уже стала любить… Но если он был погубителем ее Стемы… Эти рахдониты умны и коварны, им многое известно. Хаджиб Аарон сумел породить в ее душе страшное сомнение…

Размышления княжны были прерваны негромким голосом, долетевшим откуда-то из-за стены.

– Медовая! Светорада Медовая!

Она узнала голос юного Захарии.

Цепляясь за стену, разорвав на коленке легкую ткань шаровар, она все же смогла опять взобраться к узкому окошку. Захария был внизу, сидел в небольшой лодке, которая покачивалась под стенами башни в клубившемся над водой тумане. Он сделал ей зовущий жест.

– Скорее! Сможешь выбраться?

Это было непросто. Упираясь руками в каменную кладку, извиваясь угрем, застревая и сдирая руки и бедра до крови, она все же протиснулась в узкий проем окна и почти свалилась в реку. Вынырнула, легко подплыла к лодке. Захария помог ей влезть и тут же стал грести.

– Овадия говорил мне, что ты плаваешь как рыба, – улыбаясь в сумраке, говорил паренек. – Молодец! Теперь мы спасены. Для меня самое сложное было отыскать тебя. Пришлось подкупить кое-кого, чтобы развязать языки. Но кто бы мог подумать, что дворец всполошится среди ночи? Мы думали, что вся эта возня начнется только под утро, когда все будет сделано.

Захария говорил почти весело. А Светорада думала, что этого мальчика почти не волновала судьба его отца. Они с Овадией давно все решили, свыклись с мыслью, что отравят кагана. Они все тут живут совсем по другим законам, и преступление, за которое боги покарали бы сыноубийц на Руси, тут было хорошо продуманной интригой. И что стоило такому человеку, как Овадия, приказать убить ее Стему, только бы заполучить столь желанный трофей, как она?

– Не хмурься, мы уже подплываем, – скаля в улыбке белые зубы, говорил Захария. Он не унывал. – Овадия приказал мне позаботиться о тебе, и я справился с поручением даже лучше, чем он думает.

Они причалили к небольшой пристани у становища кара-хазар. Здесь их ждали. Захария передал Светораде свою длинную темную накидку и кивнул в сторону.

– Видишь, я даже о ней позаботился.

Светорада увидела нескольких ожидавших их всадников, один из которых удерживал под уздцы ее серую в яблоках арабскую лошадку. Молча села верхом. Они поскакали во весь дух.

Вскоре Светорада поняла, куда они едут, когда впереди, за рядом тополей, забелели стены усадьбы Овадии. Светало.

Как оказалось, в усадьбе было полно народу: облаченные в доспехи хазары, важные ишханы, шаманы в мохнатых шапках и с костяными амулетами. Все эти люди были озабочены и взволнованы. Когда прибыл Захария, к нему так и кинулись.

– Шад Захария, это правда, что проклятые иудеи отравили нашего кагана?

Юноша, расталкивая людей, пробирался к внутренним покоям, увлекал за собой Светораду. Княжна, опустив глаза, протискивалась за ним. Наконец за ними захлопнулась дверь, и они оказались в уединении. Но тут же распахнулись створки других дверей и, к удивлению Светорады, в покои ворвалась Мариам. Лишь мельком взглянув на княжну, она кинулась к юному шаду.

– Ради самого неба, Захария! Каган умер?

И только тут юноша изобразил некое смущение. Потер бритое темя.

– Видишь ли, луноликая Мариам, моего отца успели спасти.

Лицо Мариам исказилось, в глазах мелькнул ужас.

– Тогда… Тогда все пропало…

Примерно в то время, когда во дворце хаджиб Аарон велел отвести Светораду в темницу, царевич Овадия гнал коня к небольшому становищу у протекавшей по степи речки. Тут, как ему донесли, отдыхал после переговоров с русским Хельгу бек Вениамин.

С Овадией ехал отряд самых отчаянных воинов кара-хазар, преданных шаду и готовых на все. Когда они остановили храпящих после скачки коней в рощице у воды, Овадия, наконец, перевел дух. Повернулся к подъезжающему брату Габо:

– Это просто удача, что Вениамин решился на подобный отдых. Поспеши он повернуть войско к столице, нам бы не пришлось надеяться на успех.

– Да пошлет нам удачу великий Тенгри-хан! – только и произнес Габо, вскинув к небу руки.

Когда братья узнали, что вместо войны с русами все завершилось переговорами, они поняли, что медлить нельзя.

Пока огромное войско аларсиев стоит против войска русов, дабы убедиться, что эти варвары выполнят свое обещание и повернут к морю, пока в Итиле мало сил, Овадии и Габо надо было воспользоваться моментом. Их отец давно был готов принести себя в жертву ради их дела, и теперь все зависело от людей Овадии во дворце.

Габо подъехал к Овадии, который слушал доклад своего шпиона о том, где и как расположился бек Вениамин. Овадия был несказанно рад: надо же, осторожный бек совершил такую оплошность – решил отдохнуть со своей новой наложницей. В чем-то Овадия его даже понимал: красивая пленница из далекого Багдада, страстная и искусная в любви, дарившая Вениамину усладу после трудов… Надо само небо благодарить, что она настолько привлекала Вениамина, раз он велел привезти ее, покинув ставку войск ради ночи любовных утех. И Овадия решил, что больше такой возможности избавиться от главы войска аларсиев не представится.

– Ты уверен, что Сабур справится? – услышал он рядом голос Габо.

Овадия откинул назад растрепавшуюся после скачки прядь волос, стал надевать островерхий посеребренный шлем с ниспадавшей сзади стальной сеткой. Опустил на лицо наглазье с прорезями.

– Я пощадил Сабура после истории с отравлением моей шадё. С тех пор он мне предан и в положенный час передаст яд этому мерзкому Усмару. Тот ни о чем не ведает и послушно отнесет кагану отраву. Отец же… Он готов и, не дрогнув, выпьет смертоносное зелье. Ну а потом… Усмар будет думать о своей жалкой жизни и постарается скрыться, не поднимая шума и не привлекая никого к мертвому Мунишу. Так что до утра у нас есть время. Мариам уже в безопасности, а вот Медовая… Я приказал позаботиться о ней Захарии. Наш ястребенок не подведет.