Однако, если быть самокритичным, были и просчеты. Мероприятие типа октябрьских событий, с баррикадами, танками и расстрелом Белого дома (по «Голгофе» предусматривался Кремль), мы предполагали провести перед самым переходом к четвертой фазе, т. е. использовать и спровоцированное нами нарушение конституции президентом, и разбойные выступления оппозиции как повод для разгрома обеих сторон и захвата власти. Октябрьские события застали нас врасплох, ибо к этому времени нами еще не была подготовлена агентура для нового правительства. Естественно, наши люди регулярно информировали нас об окружении Руцкого, Хасбулатова, Анпилова, Баркашова и других, упирая на их хулиганские и даже бандитские наклонности, большая часть оппозиции тоже нами субсидировалась, газета «День» превосходно выполняла свою функцию по разжиганию гражданской войны. Впрочем, приходилось оплачивать и крайности в другом лагере, в частности, газеты «Известия» и «Сегодня». В то же время мы пришли к выводу, что «непримиримая оппозиция», несмотря на свою неосознанную склонность к социализму, вряд ли сможет стать нашей опорой на завершающем этапе. Большинство ее лидеров были склонны к истерии и кликушеству, большую популярность имело ношение непонятно какой формы, что весьма напоминало карнавал, все движение было охвачено неестественным религиозным экстазом, который на последнем этапе, несомненно, вошел бы в конфликт с нашими целями. Особо тягостное впечатление произвела неспособность Руцкого реализовать чемоданы с компроматами, которые мы для него специально насобирали и в стране, и за кордоном, впрочем, и демократическая сторона, несмотря на внедрение в ее среду под крышей генерала талантливого организатора, бывшего секретаря Союза адвокатов Якубовского, также оказалась бессильной в работе с компроматами. Хотя октябрьские события 1993 года и были неожиданными для нас, подключились мы к ним сразу. Первый же прогноз развития политической ситуации в случае прихода к власти Руцкого ясно показал, что мы можем получить вариант горбачевского периода, т. е. операция «Голгофа» откатится со второго на первый этап, что было не в наших интересах. Поскольку высшие чины Министерства обороны испытывали колебания и не хотели вмешиваться в конфликт, пришлось через надежных агентов пообещать главным армейским фигурам по даче и по три танка для последующей реализации за границей в твердой валюте. Собственно, к знаменитой встрече Ельцина с военными все уже было готово, однако в целях конспирации военные немного подискутировали этот вопрос с президентом, проявляя якобы неуступчивость.

На втором этапе мы столкнулись с феноменом, который не фигурировал ни в одном из наших прогнозов. В мировой практике любое правительство делает все ради того, чтобы понравиться народу, включая, естественно, и демагогические обещания. Однако, и правительство Гайдара, и правительство Черномырдина постоянно рубили сук, на котором сидели, и делали все, чтобы отвратить от себя народ. Нелепые попытки стоять на церковных службах со скорбно-плаксивыми лицами и свечами в руках, что транслировалось по телевидению, не вызывали у населения ничего, кроме дикого хохота. С одной стороны, это облегчало наши мероприятия по компрометации режима, с другой излишне форсировало второй этап и неоправданно приближало нас к развязке.

…Ю. В. в нашу последнюю встречу в тихом особнячке в Колпачном переулке выглядел ужасно, и я не мог смотреть на него без внутренней боли.

– Я не хочу давать четкие определения нового общества, однако мне совершенно ясно, что решающую роль в нем будет играть чиновничество. Ленин в свое время совершил кардинальную ошибку, придумав «слом государственной машины», он просто не понимал природы бюрократии, которая готова служить кому угодно. Поверьте мне, как только мы провозгласим лозунги СОКРАЩЕНИЯ АППАРАТА и начнем рыночные реформы, все бюджетные организации, включая армию и КГБ, страшно перепугаются и окажут им активное сопротивление. Не будем впадать в заблуждение, объясняя это сопротивление идейными причинами, – просто каждый будет бояться потерять свое кресло. Впрочем, очень скоро аппарат станет самым верным сторонником дико-капиталистического режима, вырастет в несколько раз, почувствует вкус взяточничества и вообще встанет над политическими партиями… – Андропов задумался.

– У меня есть некоторые сомнения, Юрий Владимирович: а нужны ли нам в новом государстве политические партии? Мы так удачно отучили население СССР от политики, что стоит ли возрождать этот говорливый и беспомощный институт? Да и парламент… помните, еще Маркс писал, что это «собрание старых баб»?

– Некоторую видимость политики следует сохранить, – заметил Ю. В. – Хотя бы для того, чтобы прилично выглядеть перед Западом. Однако в целом я с вами согласен: управлять должен умный и квалифицированный аппарат, а не говоруны с улицы… Боже, как я ненавижу этих болтунов-политиков! Поверьте мне, наш парламент даст себе какое-нибудь идиотское название вроде «вече» (тут он не угадал)… извините, я сегодня плохо себя чувствую. До свиданья…

Это была наша последняя встреча.

Дальнейшее развитие событий вы прекрасно знаете: Борис Властолюбивый благополучно передал бразды правления нашему человеку, подполковнику Владимиру Владимировичу Путину. «Голгофа» завершилась триумфально. «Героя России» я ожидаю с нетерпением уже много лет, разве я не круче великой прорицательницы Ванги (последний абзац я дописал сейчас, в 2017-м, а «Голгофа» гремела аж в 1995-м)?

Далее началась феерия.

В редакцию газеты «Совершенно секретно» от Г. Старовойтовой

Уважаемые коллеги! Являясь читателем (а как-то была и автором) газеты «СС» с удивлением обнаружила в N 2 за 1995 год хлестаковскую болтовню М. Любимова, который нагло врет, что давал мне (а также Попову и Буничу) «задание разработать проект возрождения в СССР частной собственности» (?!) Однако мы «в последний момент сдрейфили, боясь исключения из партии». Сообщаю редакции, что никакого М. Любимова я знать не знаю; в его партии (КПСС + КГБ) никогда не состояла – а поскольку судиться мне некогда, то лучше опубликуйте это мое опровержение в ближайшем номере по-хорошему. В соответствии с законом об СМИ.

Г. Старовойтова. 22 февраля 95 г.

Письмо вроде бы без ругательств, но с угрозой. Вполне по-демократически. Отклики сыпались проливным дождем. Не могла не откликнуться знаменитая ленинградская партийка Нина Андреева, она оскорбилась обвинением во влюбленности в Лигачева. Опровергли под хохот публики. Сажи Умалатова неожиданно вспыхнула через десять лет на телешоу с Еленой Хангой, где я тоже присутствовал. Сажи совершенно неожиданно обвинила меня во лживости по поводу пьянки с Ельциным, и мы вдвоем почти дословно воспроизвели вышеприведенный отрывок. Зал покатывался от смеха. Но Умалатовой этого показалось мало, и она подала на меня в суд, видимо, рассчитывая на пиар. Я честно приходил в Краснопресненский суд, познакомился с Сажи, весьма приятной в обращении, но до разбирательства дело не дошло (а так хотелось!) из-за неявок Умалатовой на заседания.

Долго гремел скандал вокруг «Голгофы», даже мудро думающая Дума подключилась… Мы в газете только радовались шумихе, подскочил тираж, я подбросил масла в огонь, опубликовав заявление.