20 августа 1944 года началась Ясско-Кишиневская операция. Когда Малиновскому доложили, что 27-я армия прорвала оборону противника северо-западнее Ясс и форсировала реку Балхуй, он связался непосредственно с дивизиями, проверил, а потом решил ввести в прорыв 6-ю танковую армию Кравченко, хотя по плану это предполагалось сделать лишь на второй день операции. Родион Яковлевич решил не дать германо-румынским войскам времени занять оборону по реке Серет, прикрывающей узкое дефиле «Фокшанских ворот». Представитель Ставки Тимошенко одобрил решение Малиновского.

На полях рукописи книги «Ясско-Кишиневские Канны», вышедшей в издательстве «Наука» под его редакцией в 1964 году, Малиновский сделал следующие любопытные вставки [они выделены нами курсивом. — Б.С.]. После фраз «На передовом наблюдательном пункте, расположившемся на высоте с отметкой 195,0 — напряженная тишина. Здесь — представитель Ставки маршал Сов. Союза Тимошенко С.К., маршал авиации Худяков, командующий фронтом генерал армии Р.Я. Малиновский, генералы и офицеры их [исправлено из: его] оперативных групп».

Родион Яковлевич добавил: «Они прибыли сюда еще с вечера 19 августа. Противник весь вечер и начало ночи методически бомбил авиацией район высоты 195,0, предчувствуя неладное, но изменить что-либо уже не мог и ждал событий, как обреченный на казнь преступник. Но у него еще теплилась надежда, — авось мать выйдет в белом покрывале, — это знак, что король помиловал, и казнь не состоится. Но утром мать вышла в черном покрывале, и казнь состоялась (“Белое покрывало ("Морица Гартмана)».

В тексте книги это место читается так: «На передовом наблюдательном пункте 2-го Украинского фронта, расположившемся на высоте с отметкой 195,0, — напряженная тишина. Здесь представитель Ставки Верховного Главнокомандования Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко, маршал авиации С.А. Худяков, командующий фронтом генерал армии Р.Я. Малиновский, генералы и офицеры оперативных групп. Они прибыли сюда еще вечером 19 августа 1944 г. В этот вечер и в первые часы ночи 20-го авиация противника методически бомбила район высоты 195,0. Видимо, враг чувствовал что-то, однако изменить уже ничего не мог и ждал событий, как обреченный на казнь преступник. У него еще теплилась, как у героя известного стихотворения Морица Гартмана, надежда увидеть “белое покрывало”. Но фашистский преступник, обагривший свои руки кровью миллионов безвинных жертв, не мог рассчитывать на помилование. И “мать” в образе справедливого возмездия вышла в черном покрывале, и казнь состоялась». За редакционные вставки идеологических штампов Родион Яковлевич, естественно, ответственности не несет.

Замечу, что в стихотворении австрийского поэта Гартмана мать, чтобы укрепить мужество своего сына, венгерского графа, перед казнью выходит в белом покрывале — внушить ему, что король его помиловал, но на самом деле казнь состоялась.

Действительно, хотя командующий группой армий «Южная Украина» генерал-полковник Йоханнес Фриснер узнал заранее о советском наступлении, предпринять он ничего не мог. Сильных резервов у него не было, разрешения на отвод войск на более короткую оборонительную позицию он не получил, да и далеко не факт, что отступление поправило бы дело, тем более, что при отходе румынские войска могли окончательно утратить боеспособность.

По воспоминаниям И.М. Манагарова, 4 сентября Малиновский прибыл в штаб 53-й армии:

«Представитель Ставки Верховного Главнокомандования маршал С.К. Тимошенко, находившийся тогда у нас, вручил Р.Я. Малиновскому свои маршальские погоны и поздравил его с присвоением звания Маршала Советского Союза.

Командующий фронтом дал мне приказ о дальнейших действиях армии, после чего я проводил Родиона Яковлевича на аэродром, и он полетел в свой штаб. Вернувшись, я доложил об этом маршалу С.К. Тимошенко.

Примерно в 15–16 часов мне позвонили с аэродрома и сообщили, чтобы я срочно туда прибыл. Приезжаю и вижу Р.Я. Малиновского, сидящего в шезлонге с парусиновой спинкой. Он был очень бледен. Спинка шезлонга — вся в крови. В штабе, куда мы привезли командующего, ему оказал первую помощь главный хирург армии А.С. Ровнов. К счастью, рана оказалась неопасной».

Интересно, что, если верить Манагарову, решение о присвоении звания маршала Малиновскому Сталин принял уже 4 сентября (без санкции Сталина Тимошенко не рискнул бы вручить Малиновскому маршальские погоны), хотя указ о присвоении ему звания Маршала Советского Союза появился только 10 сентября 1944 года. В представлении к этому званию маршал С.К. Тимошенко писал Сталину:

«Сегодняшний день является днем разгрома немецко-румынских войск в Бессарабии [откуда сам Семен Константинович был родом] и на территории Румынии, западнее р. Прут… Главная немецкая кишиневская группировка окружена и уничтожается. Наблюдая искусное руководство войсками… считаю своим долгом просить Вашего ходатайства перед Президиумом Верховного Совета СССР о присвоении военного звания “Маршал Советского Союза” генералу армии Малиновскому…»

О ранении Малиновского в Румынии сохранилось также свидетельство адъютанта маршала Александра Иннокентьевича Феденева:

«28 августа 1944 г., выясняя, где эффективнее ввести в наступление 4-ю гвардейскую армию, Р.Я. Малиновский вместе с зам. нач. Генерального штаба генерал-лейтенантом В.Д. Ивановым на двух самолетах По-2 осматривали местность в районе Хуши. Под низко летящими самолетами шел яростный бой. Самолеты были обстреляны, и летчики набрали высоту. По возвращении на аэродром В.Д. Иванов сказал Родиону Яковлевичу: “У меня в самолете 12 пробоин!”

— Сколько в самолете, не знаю, — ответил Родион Яковлевич, — а в спине — одна.

О ранении командующего летчик впервые услышал на земле и был поражен тем, что Родион Яковлевич в полете не сказал ему ни слова — не отвлек от дела, не стал волновать».

Как видим, Феденев датирует ранение Малиновского значительно раньше, чем Манагаров — 28 августа. Это подтверждает и сам Малиновский в автобиографии 1946 года: «Был легко ранен пулей 28-го августа 1944 г.». Если эта дата верна, то полет Родиона Яковлевича не был связан с вводом в бой 4-й гвардейской армии, поскольку к 28 августа войска фронта уже добивали окруженную группировку.

22 августа 4-я гвардейская армия 2-го Украинского фронта, наступая по левому берегу Прута, овладела двумя переправами и продвинулась на 25 км в направлении Хуши, на соединение с войсками 3-го Украинского. Однако Толбухин направил протест в Ставку, заявляя, будто наступление 4-й гвардейской армии препятствует наступлению войск 3-го Украинского фронта.

Рана оказалась неглубокой, поскольку пуля с земли поразила Родиона Яковлевича уже на излете. После обработки раны, он вернулся в строй, отказавшись ложиться в госпиталь.

24 августа кольцо окружения замкнулось. Войска 4-й гвардейской и 52-й армий и 18-го танкового корпуса 2-го Украинского фронта вышли к реке Прут на рубеже западнее Хуши, Котумори и соединились с передовыми частями 3-го Украинского. Вопрос о 4-й гвардейской армии потерял актуальность, хотя Малиновский и вынужден был по требованию Ставки передать занятый 4-й гвардейской район войскам 3-го Украинского фронта.