Священник вскоре умер, и вся документация из его храма неизбежно попала в архивы вышестоящей церковной структуры. Интересно отметить ещё и то, что данная «Опись» была впервые обнаружена именно в городе Виннице, которая находится от Бердичева всего в 80 километрах. Её откопали на чердаке дома, в котором некогда жил городской чиновник, работавший с делами городских архивов. Об этом было прямо написано в присланном мне письме.

Также можно несколько слов сказать по поводу названия того самого леса, в центре которого и произошло данное приключение. Помните: «За местечком Глембочки в Пятецком лесу...» Почему лес назван именно Пятецким? Если внимательно присмотреться к современной карте данной местности, то легко понять этимологию данного названия. Смотрите. Хотя селение Пятки ныне расположено в нескольких километрах от данного лесного массива, но в XIX веке лесная опушка его была много южнее, т.е. ближе к Малым Пяткам. Есть и ещё ряд веских аргументов в пользу данного соображения. Во-первых, селение Пятки многократно крупнее того же Глубочка, и, скорее всего, данный лес был административно приписан именно к данному пункту. А во-вторых, по юго-восточной окраине бора протекает река Гнилопять. Слово это однокоренное со словом «Пятецкий». Везде присутствует сочетание букв, означающих либо цифру «пять», либо слово «пятка», или «пяток». Неблагозвучное «Гнило» постепенно ушло, а «Пятецкий» осталось.

И что же в конце концов получилось с нашей сказкой из «Кляшторного леса» в результате предварительного расследования? А получилась совершенно удивительная вещь. Та кладовая запись, которая вначале, кроме обоснованного недоверия, не вызывала никаких иных чувств, на проверку подтвердилась по всем своим основным параметрам. Так что всем любителям поисков очень советую обратить на данный район самое пристальное внимание.

***

Каждая из описанных в данной части книги легенд, согласитесь, по-своему весьма интересна и привлекательна. Однако подлинным лидером в длинном списке загадочных кладоискательских историй является история, которую я постараюсь подробнейше осветить в главе со скромным названием:

Об этой совершенно беспримерной по своему размаху поисковой экспедиции в открытой печати до сих пор ничего путного и интересного для рядового читателя написано не было. И в первом издании первой части данной книги я фактически обошёл данную легенду стороной, отделавшись кратким её изложением. При этом я даже сам не подозревал, насколько за ней скрывается сенсационный и захватывающий воображение материал. Постараюсь хотя бы в данной книге всеми доступными мне способами заполнить этот зияющий пробел и рассказать вам об этом потрясающем и интереснейшем деле. Благо в мои руки случайным образом попали не только уникальные исторические документы, но даже и дневниковые записи современных поисковиков, по которым мне и удалось воссоздать данные события практически в полном объёме.

Вот передо мной лежит довольно значительное по своему объёму «Секретное дело № 31 Штаба корпуса жандармов». Название его тоже звучит весьма внушительно, хотя и не столь конкретно, как хотелось бы: «О зарытых в землю между Дорогобужем и Смоленском или Оршею деньгах». Начато было сие дело 19 октября 1839 года, а окончено только 2 сентября 1840-го. Прежде всего, хочу с самого начала заострить ваше внимание именно на красноречивом названии сего внушительного собрания документов. Не правда ли, оно здорово смахивает на расхожее выражение: «Иди туда... не знаю куда»? Взгляните ради любопытства на карту СССР. Где тот Дорогобуж и где та Орша! Да между этими городами можно закопать не только какой-то клад, но и целую европейскую страну, а то и две!

Но это ещё не всё. Надо обязательно подчеркнуть, что ни одно поисковое предприятие, затеянное царским правительством, не было столь масштабным, целенаправленным и продолжительным по времени, как «Дело полковника Яковлева 4-го». И ни одно начинание подобного рода не возглавляли столь значительные по своему положению официальные лица империи. Содержание же его, как вы уже, наверное, догадываетесь, касается всё тех же рассеянных по всей европейской части России сокровищ, которые вёз в Париж, но так ничего до него и не довёз, Наполеон I Бонапарт. И почти все без исключения дела такого рода объединяет один общий признак. Все они начинаются с некоей докладной записки или кладоискательского сообщения, поступившего в государственную канцелярию со стороны бывших противников. Но и в этом вопросе у данного дела есть определённый приоритет. В качестве ходатая выступила весьма известная личность того времени — князь Евстахий Сапега.

Обо всех перипетиях, которые в дальнейшем сопровождали вполне реальные поиски по данному делу, я вам буду рассказывать от первого лица, так как будто сам и проводил розыски старинных сокровищ. Но вы должны понимать, что я здесь выступаю только в качестве литературного агента, и писать именно таким образом мне просто удобнее.

О деле полковника Яковлева я впервые услышал лет пять назад, но до поры до времени оно мне было знакомо только по тем скупым сведениям, которые доносили до меня открытые источники информации. Но судьба повернулась таким образом, что одно случайное знакомство дало мне возможность изучить данное «Дело» от корки до корки. Но, должен сказать, доставшееся мне собрание секретных документов крайне невыгодно отличалось от ему подобных тем, что первые десять страниц его, как и в романе Толстого «Война и мир», были написаны на французском языке. И это было весьма плохо, поскольку именно во французском я был полный профан. Пусть бы оно было написано на английском, итальянском, или даже арабском... Впрочем, понимая трезвым умом, что перевод документа всё равно придётся когда-нибудь делать, я для начала поспешил углубиться в толщу последующих страниц, выискивая глазами бумаги, написанные на более знакомом языке. И первый же попавшийся мне на глаза написанный по-русски рапорт показал, какое значение придавалось данному вопросу.

«Копия

Секретно

Военному Министру

Рапорт

Согласно воле государя Императора имею честь покорнейше просить Ваше сиятельство о командировании ко мне одного опытного офицера Генерального Штаба, для возложения на него по Высочайшему повелению особо секретного поручения, потребующего немедленного отправления сего в Смоленскую Губернию. Причём, не благоугодно ли будет Вам, милостивый государь, предоставить оного офицера на время сей командировки в полное и непосредственное моё распоряжение, удостоить меня предписанием, кто именно назначен будет.

Подпись: Генерал-адъютант Гр. Бенкендорф».

Не как-нибудь там, а согласно воле его Императорского Величества, мгновенно пронеслось у меня в голове, значит, здесь рассматриваются вовсе не шутейные вопросы, или чьи-то необоснованные предположения! Вопрос стоял на самом высоком уровне и был наверняка назначен к скорейшему воплощению в жизнь! К тому же занимается им не какой-то малозначимый делопроизводитель, а сам Александр Христофорович Бенкендорф, который занимал в те годы пост шефа корпуса жандармов и начальника 3-го отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии! Этот непреложный факт поневоле внушал мне бесконечное доверие и почтение к излагавшейся легенде. Но уже следующий документ поверг меня в полное недоумение.