У них закончился вермут, а Льюис говорил, что вермут должен быть обязательно. Фредди казалось, что пару дней назад она проверяла бутылку и та была наполовину полна, однако она, видимо, ошиблась.

Фредди заглянула в кошелек. Там лежали шиллинг и три пенни. Бутылка вермута стоила семь шиллингов. Она открыла сумочку и пошарила в подкладке — на дне отыскались пенни и полпенни. Потом она проверила карманы плаща и заглянула в небольшую латунную шкатулку на столике в холле, куда Льюис иногда клал завалявшуюся мелочь. Там оказалось пусто.

Она выдвинула ящик кухонного шкафчика, в который откладывала деньги для булочника и молочника. Даже если она уже взяла оттуда четыре шестипенсовых монеты, в ящичке должно было остаться около трех шиллингов. На столе рядами выстроились готовые канапе, бокалы — вымытые, высушенные и натертые до блеска — стояли на решетке. Фредди задумалась, прикусив кончик пальца. Потом вернулась в гостиную и пошарила за диванными подушками, надеясь, что какая-нибудь монетка могла завалиться между ними, но обнаружила только обертку от конфеты и огрызок карандаша. О завалявшейся мелочи речь больше не шла: каждый пенни был на счету.

Она могла сходить в мастерскую и спросить у Льюиса, не осталось ли у него денег, однако внутренне противилась этому. В последнее время он очень не любил, чтобы его отвлекали от работы. Если Джерри или Уолтер будут на месте, Льюису покажется унизительным, что она просит у него деньги при них. Скорее всего, у него тоже ничего нет. Она подумала, нельзя ли обойтись без вермута, но гостей позвали на вечеринку с коктейлями, а какой коктейль можно приготовить без него?

Она поднялась по лестнице в спальню и присела на кровать, высыпав мелочь поверх покрывала. Взгляд ее застыл на фотографии в рамке, стоявшей на туалетном столике: их свадьба, Льюис в морской форме, она в фиалковом пальто. Через пару мгновений Фредди расчесала волосы, припудрилась, подкрасила губы, потом собрала с кровати монетки и сошла вниз.

На улице ветер срывал листья с деревьев. Заболоченная приливная полоса, окаймлявшая бухту, всегда выглядела уныло — неважно, светило солнце или нет. Море и земля смыкались, образуя маленькие заливы, по берегам которых рос камыш. В отлив речки, впадавшие в море, превращались в узкие ручьи, петлявшие между болот. Она любила свой дом, однако нечто в окружающем пейзаже всегда казалось ей чуждым. Море постепенно поглощало землю, наступало на нее, съедало пядь за пядью; ветер порой резал как ножом.

Подняв голову, она заметила, что начался прилив. Море меняло цвет, облака отбрасывали тень на болота, земля казалась зыбкой, эфемерной, готовой исчезнуть в следующий миг.

В тот вечер она даже не пыталась поддерживать беседу с друзьями Льюиса. Пока муж разливал напитки, она разносила канапе, постоянно думая о том, какое это низкое притворство — создавать видимость беззаботной обеспеченной жизни, в то время как ей приходится выискивать монетки между подушками дивана. Жены обсуждали трения с прислугой, пока Фредди сгружала в раковину грязные тарелки, глядя в окно на чернильные облака, несущиеся по меняющему цвет небу.

Около половины девятого гости начали расходиться. Они прощались, невнятно бормоча себе под нос что-то насчет званых обедов и ужинов; с улицы было слышно, как заводятся машины. Льюис запер входную дверь; Фредди с подносом прошла в гостиную. Она думала, что сейчас, по всей видимости, должна сказать, что вечер удался, даже если ей так вовсе не казалось. Тем не менее, она промолчала: просто собрала бокалы и составила их на поднос.

Льюис налил себе выпить.

— Ты могла бы приложить побольше усилий, — сказал он.

Она резко развернулась к нему.

— Я и так приложила немало усилий. Я целый день убирала в доме и готовила еду.

— Я не об этом говорил. — Он преувеличенно взмахнул рукой — этот жест означал, что Льюис слишком много выпил. — Я имею в виду саму вечеринку. Ты ни словом не обмолвилась с гостями.

— Я слишком устала.

— Устала? Ради всего святого, Фредди, мы все устали. Я работаю семь дней в неделю.

Она попыталась подавить нарастающий гнев. Фредди присела.

— Льюис, я беспокоюсь.

— Правда? О чем же?

— В основном, о деньгах.

— Деньги. — Он усмехнулся. — Нет повода тревожиться о деньгах.

— У меня не хватило на бутылку вермута. Пришлось сказать Ронни в пабе, что я занесу остальное завтра.

— Так бывает у многих в конце месяца. Или в конце года.

Его взгляд был отсутствующим, отчего она еще сильней встревожилась: Фредди не знала, злится Льюис или насмехается над ней. Она предпочла бы второе.

— По-моему, тут нет ничего смешного.

— О да, совсем ничего. — Он держал в руке бутылку виски. — Выпьешь?

— Нет, спасибо.

— Ты лучше думай о том, как правильно вести хозяйство, — сказал Льюис.

«Как правильно вести хозяйство». Всю свою жизнь она бережливо относилась к деньгам. Дочь своей матери, сестра Тессы: конечно же она была бережлива.

— Ты недостаточно выделяешь на хозяйство, Льюис. Недостаточно, если хочешь устраивать вечеринки.

Внезапно он навис над ней, опершись одной рукой о подлокотник кресла, глядя с расстояния всего в пару дюймов прямо ей в глаза.

— У меня нет больше денег, Фредди. Мне нечего тебе дать. Разве ты не видишь?

Потрясенная, она быстро сказала:

— Я имела в виду каких-то пять-десять шиллингов, только и всего.

— Нет, извини. Даже пять пенни добавить не могу. — Он выпрямился и отошел от нее. — Мастерская прогорела.

Теперь ей понадобилось выпить. Она соскользнула с кресла, плеснула виски в бокал, отпила глоток, а потом развернулась к нему.

— Ты ведь не это имел в виду, — начала она. — У вас просто плохая полоса. Джерри найдет еще заказы.

— Я не видел Джерри уже три недели.

Фредди молча уставилась на него.

— О чем ты говоришь?

— Ты слышала. Он уже три недели не показывался в мастерской.

— Но где же он?

— Понятия не имею.

— Но ты должен знать!

— Я не знаю. Я его не видел. Ни письма, ни звонка.

— А его дом…

— Его там нет. Дом заперт, шторы задернуты. — Льюис снова наполнил свой стакан, потом прилег на диван, подсунув под голову подушку, и поставил стакан себе на грудь. Глаза его были закрыты.

— Джерри сбежал, — с подчеркнутой медлительностью выговорил он. — Или повесился и сейчас болтается у себя в доме на крюке.

— Не шути так, — отрывисто сказала она.

— Я не шучу. Я уже подумывал о том, чтобы вскрыть замки. — Он открыл глаза и поглядел на часы. — Собственно, можно заняться этим прямо сейчас.