Кулаки рассекали воздух с невероятной скоростью. Каждый удар сопровождался грохотом, словно они прорывали звуковой барьер. Но, возможно, это просто ломалась мебель – попробуй разбери в таком грохоте. С потолка и стен срывались куски штукатурки, поскольку оба бойца прыгали во все стороны, размахивали руками и ногами, совершая все те многообразные немыслимые движения, которые так нравится перечислять любителям фильмов о боевых искусствах (фильмов, разумеется, английских и американских, созданных на основе гонконгских). Последнее время любителей и движений становится все больше, а названия остаются в прежнем количестве. Впрочем, как такое можно описать словами, когда время от времени просто забываешь дышать?

Терминатор сорвал с камина мраморную полку и запустил ею в Уилла. Уилл разбил полку на лету.

Тогда робот нанес ему удар ребром ладони. Уилл поймал его запястье и вырвал руку из плечевого сустава.

– Сволочь, – прорычал однорукий бандит. И пнул Уилла в живот.

– Сволочь, – прохрипел Уилл, складываясь пополам. Коленная чашечка искусственного изверга впечаталась ему в нос, и Уилл рухнул с глухим грохотом.[134]

Чудовище склонилось над ним.

Пальцы уцелевшей руки механического монстра сжали горло Уилла.

Уилл поймал запястье адского механизма, но робот боднул его, и Уилл почти потерял сознание. Он осознавал лишь то, что пальцы искусственного чудовища все сильнее пережимают ему глотку.

– Вы спрашивали, кто меня послал, – произнес робот, понемногу усиливая хватку. – Я слуга графа Отто Блэка, короля всех ведьм.

Уилл кряхтел и барахтался. Он вновь и вновь пытался спихнуть зловонную тварь, которая на него навалилась, но силы таяли.

– Смотри на меня, – изрек голос. – Погляди мне в глаза и узри свою судьбу.

И он склонился еще ниже. В мертвых черных глазах, словно в объективе камеры, Уилл увидел… нет, не свое отражение. Это было тощее лицо с длинным крючковатым носом, глубоко посаженными темными глазами, высоким лбом и длинной темной бородой.

Последнее лицо, которое ему было суждено увидеть, оказалось лицом графа Отто Блэка. Рот графа растянулся в ухмылке, явив два ряда кривых желтых зубов. И голос наполнил уши Уилла и эхом разнесся в его голове. Голос графа.

– Прощай, – провозгласил он.

Пальцы сомкнулись, и это стало последним, что услышал Уилл.

– Это будет последним, что ты увидишь. Незнакомый голос раздался в разоренном кабинете. Робот поднял голову и огляделся. Над ним висел скимитар, подарок Саломеи. Висел неподвижно, сам по себе, словно обрел способность к левитации. Но это продолжалось лишь миг и половину мгновения ока. Затем скимитар устремился вниз по смертоносной дуге – наверно, точно такой же, как той ночью, когда обезглавил Иоанна Крестителя. Уцелевшая левая рука робота выпустила горло Уилла, и механический монстр поднял ее, чтобы ощупать собственное горло – вернее, то место, где только что находилась его собственная голова.

Затем автомат рухнул. Поскольку это было действительно последним, что ему довелось увидеть.

– Подъем. Давай, Уилли, поднимайся.

Уилл захрипел, прокашлялся и мгновенно пришел в себя. Над ним склонилось лицо Тима.

– Ты спас мне жизнь, Тим.

– Знаешь, я был бы рад тебя спасти, – ответил Тим. – Но это был не я. Я прозевал всю потеху.

– Простите, что не сразу пришел к вам на помощь, – произнес чей-то голос. – Но мне было необходимо получить ответ на тот вопрос, который вы задали автомату.

– Мистер Уэллс! – воскликнул Уилл.

– К вашим услугам, – ответил голос Герберта Уэллса.

– А как Гэммон? – Уилл откашлялся.

– Я в добром здравии, сэр. Легкое сотрясение, и только, – лицо старика возникло на периферии поля зрения. – Я позвонил в «Летящий Лебедь», и вам оттуда кое-что доставили. Полагаю, вам будет приятно.

И в поле зрения Уилла появилась пинта «Ларджа».

– Давайте его поднимем, – предложил Тим, и Уилла привели в вертикальное положение.

– Здорово болит, – признался он, ощупывая свой кадык. – Я думал, мне крышка.

– Вы были великолепны, – заметил мистер Уэллс. – Все эти броски, удары ногами… Весьма впечатляюще.

– Пули действуют вернее.

– За ними такое водится.

Тим вернул к жизни искалеченное кресло у камина, которое недавно занимал Уилл, и помог своему единокровному брату снова в нем устроиться.

– Да, немного осталось от нашего наследства, – заметил он. – Ты не мог действовать чуточку осторожней?

– Я сражался, защищая свою жизнь! – возмутился Уилл и снова закашлялся. Гэммон поспешил вручить ему кружку.

– Это вам поможет, – заверил он. – Алкоголь всегда помогает.

Уилл осторожно сделал глоток и кашлянул. Потом глотнул еще – на этот раз кашель был слабее. Потом глотнул еще. И еще. И больше уже не кашлял.

– Еще раз благодарю вас, мистер Уэллс, – сказал он. – Вы спасли мне жизнь.

– Уверяю вас, я был только рад вам помочь. Я получил вашу телеграмму, где вы просили меня зайти по этому адресу. И пришел, как только смог.

– Я, сам того не ведая, впустил мистера Уэллса, – подхватил Гэммон. – Помните тот первый звонок? Я еще подумал, что это балуются ребятишки.

– Я знал, что это он, – ответил Уилл. – Но когда позвонили второй раз, я не думал, что это…

– Он снаружи, – ответил Уэллс. – И голоден. В данный момент он объедает изгородь.

– Что-что? – переспросил Тим.

– Четвертый участник нашей незабываемой встречи, – пояснил Уилл. – Мастер Мэйкпис Скриббенс, Брентфордский Мальчик-улитка.

– Простите? Что это значит? Уилл еще раз промочил горло.

– Это союзники, – пояснил он. – Наши союзники. Нам необходимо заручиться поддержкой – поддержкой каждого, кто может нас поддержать. Поэтому я телеграфировал мистеру Уэллсу и попросил его придти сюда. А также мастеру Скриббенсу.

– Ему-то зачем? – спросил Тим.

– Между прочим, это он помог нам сбежать из зала суда. Это была его идея – чтобы мы с тобой переоделись им самим и мисс Поппинс.

В дверь позвонили.

– Это он, – сказал Уилл. – Гэммон, будьте любезны…

– Сию минуту, сэр.

Мастер Мэйкпис Скриббенс остановился в дверном проеме – дверь была уничтожена – и оглядел скорбные руины кабинета Хьюго Рюна. Оценив степень разрушений, он медленно покачал раздутой головой: