Он зыркнул, потом сказал:

– ДеСото. С таким именем никаких денег не будет. – Он оглянулся на лежавших кометных клоунов. – Ты поняла хоть что-то из того, что он тебе наговорил?

Я села и потянулась. Кое-что из болтовни Шона было обычной космической чепухой, какую несли все последователи Старшого Бента. Зато мне показалось, что были отдельные высказывания, имевшие смысл, смешанный со всей Шоновой чепухой космического кадета. Мне нужно было время попытаться распутать это у себя в голове, понять, смогу ли я извлечь из этого смысл.

Не дождавшись моего ответа, Марк буркнул слегка тревожно:

– Он говорил, этот Старшой Бент… знал, что произойдет. Что все они готовились к этому. По-твоему, есть какой-то шанс?.. – Голос его умолк.

Я не знала и не ответила. Вместо этого сказала:

– Какая-то противная старая склочница сдала меня этим белым работорговцам, всего лишь чтобы завладеть моим айфоном-плюс. Она отвалила, даже не оглянувшись.

– Та, что с магазинной тележкой? Я ее видел. – Марк поднял шляпу из пыли и нахлобучил себе на голову.

– Полагаю, потерять айфон не самое для меня худшее. Могла бы быть уже на пути к вонючей темнице в подвале дома, набитого сектантами, где меня вынуждали бы делать невесть что, удовлетворяя их бредовые желания. – Я порывалась встать и пройтись, оделив каждого из деток кометы хорошим пинком по головке. Да только было жарко, а мне все еще предстояла неблизкая дорога. – Ты можешь сообразить что-нибудь, чтоб они, оправившись, опять на меня не набросились? Или на тебя?

Марк раскрыл Шонову подзорную трубу и осмотрел шоссе.

– Там зэки на трассе работают, иголки сметают под надзором полиции штата. Ты б подошла к ним да сказала бы, что у тебя еще трое есть, кому ножные кандалы как раз подойдут, а? Я умотаю их в их блестящие одежды, как они тебя умотали, чтоб они не ушли куда.

Он протянул мне руку, и я приняла ее. Поднял меня на ноги. Минуточку постояли в усталом, товарищеском молчании. Он щурился в голубое небо.

– Думаешь, эти ребятки правы? Думаешь, конец времен настал? У меня тетка была, говорила, мол, само собой разумеется, что это последний век человечества. Мол, любой понимающий Книгу Откровения[106] способен видеть, как Божий суд грядет.

– Мне ненавистна мысль, что эти недоумки могут быть хоть в чем-то правы, – сказала я. – Хотя вот что я тебе скажу. Если апокалипсис продержится еще пару дней, почему б тебе не остановиться на Джэкдоу-стрит у белого дома с лестницей снаружи здания? Или поискать меня на ранчо цвета сливочного масла на другой стороне улицы, где живет моя подруга Урсула с сыном? Выпьем по паре пива и попробуем устроить мозговой штурм, чтоб придумать тебе бойцовое имечко получше, чем Марк ДеСпот?

Ухмыльнувшись, он распахнул на себе синюю джинсовую рубаху со словами:

– Слишком поздно. Раз у тебя на груди стоит «Х», то что еще выдумаешь?

– «Х» – это «Икс». Икс-Терминатор?

– «Х» это еще и запрет. Я думал, как бы выразить, что эта порнуха только для взрослых, да на бои куча детей приходит. Не нужно, чтоб их родители что-то не то думали.

– Спасибо, что спас меня, дружище, – сказала я. – Постарайся под дождь не попасть.

– И ты тоже, – сказал он мне.

Сжал мою руку, повернулся и спустился по склону к Шону. Я задержалась ровно настолько, чтоб увидеть, как он принялся сражаться с Шоновым балахоном, запихивая внутрь него руки парня и туго утягивая материю вокруг него. Я не рассчитывала когда-либо еще встретиться с Марком ДеСпотом и жалела, что сказать было больше нечего, однако, похоже, мы уже сказали все нужное. Есть люди, которых вовек не отблагодарить, так что уж лучше сразу с говорильней покончить, а то как бы слишком великая признательность их не вогнала в краску.

Развернулась, заскрипев кристаллическими булавками под сапогами, и вновь вышла на простор дневного света. За спиной у себя расслышала первый громкий трескуче-раздирающий звук: это Марк ДеСпот отрывал полоску изоленты.

Полчаса пришлось шагать по жаре и в пыли к заставе, где работала шайка кандальных. При моем приближении полицейский, что стоял, опершись о капот брошенной красной «Ауди», выпрямился и уставился на меня сквозь темные очки с парой зеркальных стекол.

Позади него изнемогали человек тридцать зэков в оранжевых комбинезонах с надписью «СуперМакс» на спине. Большинство махали метлами и счищали иголки с дороги. Человек шесть, работая парами, вытаскивали мертвецов из машин и бросали их на грузовую платформу, прицепленную к чудовищных размеров трактору, стоявшему внизу на траве. На шинах трактора были тяжелые цепи, только, по мне, вряд ли они ему были нужны. Сами шины были громадны, как двери, и до того толсты и массивны, что я сомневаюсь, чтоб их смогли проткнуть самые острые из кристаллических иголок.

Еще одна пара копов занималась тем, что заводили машины, которые были на ходу, и отгоняли их к островку в центре между полосами движения. Они расчистили автостраду до самого Денвера, дорога была свободна, чиста и тиха, и городские небоскребы бледно синели вдалеке внизу под нами.

– В ч’ом дело? – спросил коп возле «Ауди». И поправил лежавшее у него на плече ружье, с каким только на слонов охотиться.

Многие из зэков перестали махать метлами и подняли взгляды. Потели они все утро, это и по запаху было заметно. Острый такой мужской запашок, смешанный с запахом гниющего мяса и крови, впекшейся в обивку всех этих брошенных машин. Сотня тысяч мух родилась в одну ночь. Воздух, казалось, вибрировал от их гуденья, будто в улье.

– Вон там, чуть назад, трое парней, с кем вам, возможно, потолковать нужно. Они оглушили меня, когда я шла по дороге из Боулдера в Денвер, и попытались похитить меня для своей секты конца света. Они бы к тому же и утащили б, если бы меня не спас один добряк, который их просто из порток вытряхнул. Он оставил их упакованными в серебристые балахоны, в каких они были, и настоятельно посоветовал мне указать вам на них. А еще, тут ходила женщина с магазинной тележкой, которая согласилась закрыть глаза на мое похищение, выторговав себе мой айфон-плюс. Только вам незачем из-за нее беспокоиться. Сотовый телефон, похоже, мелочь посреди национального бедствия.

– У вас кровь в волосах, – сказал полицейский в авиационных очках.

– Точно так, сэр. Один из них меня цепью перетянул. – Я не хотела говорить, что эти чудилы напали на меня с астрономическими инструментами, считая, что так мои показания будут более достоверными.

– Позвольте взглянуть, – попросил коп.

Я нагнула голову и указала, куда удар пришелся. Коп запустил несколько грубых мозолистых пальцев мне в волосы, потом убрал руку и вытер кровь с кончиков пальцев о форменные бриджи.

– Надо швы наложить. – Говорил он отрывисто и отрешенно (может, Юлу Бриннеру[107] подражал?), однако при всем том рану мою осмотрел с щепетильностью, а кровь на его руках его не обеспокоила. Таких людей вы всегда встретите на Среднем Западе, мужиков с заботливыми руками и грубоватыми вялыми голосами. Лошади и собаки преданы таким парням, зато трусы и прохвосты их инстинктивно боятся. Из них получаются посредственные мужья, отличные защитники закона и лучшие из лучших грабители банков. Полуобернувшись, коп крикнул: – Диллетт! Ты наложишь пару швов этой леди?