Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Теперь его рукопись никто не прочтет, – скорбно говорил Би-мен. – Это была его последняя книга. Он просил своих друзей спасти ее, чтобы она не попала в руки гестапо. Он говорил, что эта книга важнее его жизни.
Это заявление тебя взбесило.
– Не думаю, что книги важнее человеческой жизни, – сказал ты, изо всех сил толкая кресло, колесо которого зацепилось за корень.
– А, – протянул Би-мен. – Это потому, что ты еще не написал ни одной книги. Вот когда напишешь книгу, тогда поймешь.
– Чушь собачья, – ответил ты, и кресло накренилось вперед. – Я никогда не напишу книгу.
– Ты погоди, – сказал старик. – Вот увидишь. В каждом мальчике есть своя книга, Бенни.
Мысль о том, что внутри тебя есть книга, в тот момент показалась тебе чудовищной.
– Во мне нет, – возразил ты, но старик то ли не расслышал, то ли не обратил внимания. Он снова заговорил о Вальтере Беньямине.
– Такая трагедия… Нет ничего печальнее, чем потерянная книга, – подытожил он, качая головой, после чего погрузился в скорбное молчание.
На обратном пути в город никто из вас не произнес ни слова. Тебя подвезли до дома. Алеф припарковала фургон рядом с грудой мусорных мешков. Не выключая двигателя, она дотянулась до твоей руки и стиснула ее. Ты почувствовал, как напряглось все твое тело. «Опасность!»
– Прости, – тихо сказала она. – Я люблю тебя, Бенни. Но по-другому, понимаешь?
«Вот сука», – сказал голос. Ну и ладно.
Ты стоял на обочине, провожая взглядом фургон, а когда он скрылся из виду, ты повернулся и споткнулся о мешок для мусора. Ты пнул его изо всех сил, потом еще и еще раз, пока мешок не прохудился. Оттуда вывалилось несколько DVD-дисков, и тогда ты вспомнил, что обещал маме помочь с уборкой, когда вернешься домой из школы. Это было вчера. Она тебе до сих пор не ответила, но ведь у тебя телефон разрядился. Она, наверное, всю ночь пыталась с тобой связаться, и теперь ты в дерьме.
Ты запихнул диски обратно в пакет. Сверху за тобой наблюдали папины вороны. Они сидели на электропроводах и каркали так, словно просили поесть. Ты пошел к черному ходу, и птицы одна за другой последовали за тобой. Когда вы завернули за угол, они стали опускаться на перила рядом с пустой кормушкой. Странно, почему мама их не покормила? Возле крыльца валялась куча хлама, и среди прочего лежала на боку твоя старая детская коляска. Откуда и зачем она здесь? Ты перелез через нее и вошел в дом. Там было тихо. И по-прежнему беспорядок. Ты заглянул в гостиную. «Центр управления полетами» пустовал, но ты вспомнил, что сегодня суббота и у мамы выходной.
Ты пошел на кухню, взял миску хлопьев и поставил телефон на зарядку. На кухонном столе стояла коробка маминой «Мелитты», и ты решил приготовить себе чашечку кофе. Установив на чашку ситечко, ты положил туда ложку с горкой, а затем еще одну. Потом ты вскипятил воды, налил ее в чашку через ситечко, попробовал получившийся напиток и выплюнул в раковину.
Поднявшись наверх, ты остановился у двери в мамину спальню и прислушался. Наверное, еще спит, подумал ты, а значит, может быть, не очень сильно разозлилась. Немного успокоившись, ты прошел в свою комнату, разделся и забрался в постель. На столике рядом с подушкой лежала старая книжка «Сказки братьев Гримм», которую ты взял в библиотеке. Переплетение корней и ветвей, похожее на вены, выступавшие на кроваво-красной обложке, напомнило тебе о разговоре на горе – когда Би-мен сказал, что у каждого внутри есть своя книга. Ты встал и отнес сказки Гримм в противоположный угол комнаты, подальше от своей головы, а потом снова лег, надел наушники и заснул.
Разбудил тебя едва слышный звук дверного звонка. У входа, держа палец на кнопке звонка, стояла какая-то женщина. Когда ты открыл дверь, она убрала палец и даже удивленно отпрянула, как будто увидела марсианина из космоса, впрочем, на голове у тебя все еще были «грюндиги», так что ничего удивительного.
– Ты Бенни? – спросила она и представилась: Эшли… и как-то там дальше, социальный работник больницы. – Вчера вечером с твоей матерью произошел несчастный случай.
Она сделала паузу, наблюдая за твоей реакцией. Через наушники ее слова доносились словно издалека.
– Она упала с крыльца, и ее отвезли в больницу. – Эшли снова сделала паузу. Помолчала, глядя тебе в лицо. Вероятно, вид у тебя был растерянный, поэтому она спросила: – Может быть, ты хочешь знать, в каком она состоянии?
Ты кивнул.
«Она мертва, – сказал голос. – И виноват в этом ты».
– У нее несколько довольно серьезных травм. Она поправится, но сейчас она очень беспокоится о тебе. Давай съездим к ней.
По дороге в больницу ты сидел, съежившись, на пассажирском сиденье ее машины, все так же в наушниках, и старался не замечать вопросов Эшли: где ты был, почему ты не давал знать матери, где находишься? Ты пришел к выводу, что ты ей не нравишься, и это было нормально, потому что ты сам себе тогда тоже не нравился, и все это время голос бормотал: «Ты виноват, ты виноват, ты виноват…»
Много ли ты помнишь из этого, Бенни?
Бенни!
Ты здесь?
Ты слышишь нас?
Ты слушаешь?
57
Если о своем падении с крыльца Аннабель мало что помнила, то долгую ночь, проведенную после этого в отделении скорой помощи, она не забудет никогда. Негодный так и не смог найти ее телефон под хламом на кухонном столе, хотя вряд ли он особо старался. Она позвонила в полицию из телефона-автомата в приемной скорой помощи и хотела подать заявление о пропаже человека, но столкнулась с такой же бюрократической волокитой, что и в первый раз. Она попросила позвать офицера Хоули, но его не было на дежурстве. В конце концов, она настолько расстроилась, что медсестрам пришлось дать ей успокоительное, и тогда в дело вмешалась социальный работник.
Эшли была милая девушка, веселая и энергичная, со светлыми волосами до плеч и кроме всего этого, обладавшая умением внимательно выслушать. Она с участием и расспросами впитала рассказ
