И Боря – примерно так же, как в случае с главами республик СНГ, – в конце концов всех убедил. Уж не знаю, сам ли или посылая всяких уважаемых людей. Он объезжает губернаторов и собирает, наверное, человек 15 достаточно тяжеловесных глав регионов, которые готовы были рисковать под Путина.

А: А тебя он пытался в чем-то убедить?

Ю: Пытался. На самом деле у нас был длинный разговор о создании партии. Я говорю: “Боря, партия бессмысленна, если ее не возглавит некая харизматичная фигура. Пока мы Путина не убедим, этой партии не существует. Даже если Сергей Шойгу возглавляет, это все абсолютно не работает”. И оно не работало. Хотя оно в принципе работало больше, чем мы ожидали, потому что была усталость от старых политиков. Вообще это была идея Бориса Николаевича, что должен прийти абсолютно неизвестный человек.

А: Как было и с Гайдаром?

Ю: Да-да.

А: Борис Николаевич был огромной фигурой, потому что в какой-то момент понять, что надо полностью отодвинуть прошлое и начать заново, – это масштаб политика. Отставка Коржакова – из той же песни.

Ю: Да, он отрезал абсолютно всех. Оставить старое, отрезать – и идти дальше. При этом ты абсолютно прав: в тот момент огромное количество людей, представителей элиты, считали, что у Путина и Ельцина в этом проекте нет никаких шансов. Нужно ставить на Лужкова, договариваться с Примаковым и Лужковым и дальше спокойно существовать.

Вот этого Борис Николаевич абсолютно не принимал, почему, собственно, Сережа Степашин и вынужден был уйти. Сергей уговаривал Бориса Николаевича на вариант с Лужковым, для Бориса Николаевича это было неприемлемо.

Итак, в конце концов Боря привез некий список и сказал: “Но, тем не менее, все равно партия получается”. И Волошин вначале вяло, абсолютно не веря в этот проект, дал добро и попросил своего первого зама Игоря Шабдурасулова заняться этим проектом от администрации. И вдруг где-то к октябрю рейтинги начинают показывать, что партия набирает до 10 процентов.

А: Значит, Березовский действительно в данном случае сыграл большую роль?

Ю: Березовский не сыграл большую роль. Большую роль сыграл Путин.

А: Ты считаешь, что роль Березовского – миф?

Ю: Конечно. В нашем штабе, который занимался всем этим проектом, произошла свирепая битва – и тому есть свидетели – имеет ли право Путин поддерживать партию, которую создавал Борис Абрамович Березовский. Понятно, что это их потом будет склеивать. Может быть, лучше как-то договариваться с Примаковым и Лужковым или вообще ничего не делать.

Позиция моя и Волошина была, чтобы Путин поддержал эту партию, и я помню, как поспорил с Грефом. Моя идея была: Путин поддерживает партию, и идет рост рейтинга партии. Греф говорит: “Путин поддерживает, рейтинг Путина падает”. Условия пари: если я проигрываю, я начинаю ездить на желтом “Запорожце”. А если Греф проигрывает – он ездит на желтом “Запорожце”. Но Греф испугался.

А: То есть это Путин сделал, а не Боря.

Ю: Главное, что произошло, – это решение Путина. Партия бы не выстрелила, если бы в этой партии не было Путина. Своим решением возглавить партию он абсолютно переломил ситуацию. Плюс к тому, за нами был опыт кампании 1996 года, он был огромный. Мы придумали: Шойгу, Карелин, Гуров[159], все это… То есть там было несколько технологически правильных решений, к которым Боря никакого отношения не имел.

А: Не спорю.

Ю: С другой стороны… А кто Листьева придумал? Кто придумал предложить ему возглавить “Останкино”? Притом что все были категорически против, насмерть встали: “Мальчишка! Кто он такой?!” Кто Костю Эрнста придумал?

А: Полностью.

Ю: Я тогда был, по-моему, главой администрации или просто советником президента, который отвечал за СМИ. Боря ко мне пришел и говорит: “Есть такая идея – Костя Эрнст”. Я говорю: “Все-таки ему очень сложно будет. Он потрясающе творческий человек, но имей в виду: там же политика просто каждый день. Кто будет это закрывать?”

А: И он продавил, да?

Ю: Даже не продавил, а придумал и объяснил. Я могу много вспомнить таких идей, которые он принес.

Уже под конец, в 2000 году, случилась забавная история – абсолютно в Борином стиле, авантюристическая. За несколько дней до президентских выборов, в марте, выходит полоса в “Ведомостях”[160] о том, что Путин – это, по сути, проект Бориса Абрамовича Березовского. О том, как они давно дружат, с начала 90-х, делали вместе еще какие-то автомобильные дела, а когда у Березовского был конфликт с Примаковым, Путин тем не менее приезжал к нему в гости на день рождения жены, поддержать его… Это публикуется за три дня до выборов.

А: То есть он играет против Путина.

Ю: Не просто играет, а это катастрофа. Понятно, что на следующий день НТВ, ТВЦ и огромное количество региональных каналов начинают просто тупо это цитировать. Мы все время скрываем, что Борис Абрамович когда-то встречался с Владимиром Владимировичем и у них были хорошие отношения, потому что понимаем, что народу это не понравится. А Боря об этом рассказывает газете.

В тот момент нас спасло, что уже были демобилизованы Гусинский с компанией, после проигранных думских выборов. Но опять-таки – в этом весь Боря.

А: Из того, что мы с тобой говорили, видно, что о Березовском ходит много мифов. И о его роли в политике, и о том, какой он был, и о его отношениях с Борисом Николаевичем, которых на самом деле не было. Как ты считаешь, почему именно он стал таким мифом? Одно из объяснений, что он просто сам этот миф лепил.

Ю: Я думаю, что он лепил миф о себе с большим удовольствием, потому что это ему давало политический ресурс, который ему нравился. А поскольку народ у нас всегда уверен, что наверху что-то такое происходит…

А: Несколько евреев управляют миром…

Ю: Да-да-да. Поэтому эти мифы легко вписывались в ожидания публики. И в тот момент, когда НТВ решило поддержать Примакова и Лужкова и стало это все агрессивно раскручивать, народ с огромным удовольствием в это поверил.

Это очень хорошо ложилось на внутреннее представление людей о том, как все устроено. А это ровно так и устроено, вот вам! Миф о Березовском – отчасти дело рук самого Березовского, отчасти продукт массового сознания, и в значительной степени – побочный результат думской кампании Примакова и Лужкова в 1999 году.

На самом деле это похоже на то, что случилось с Григорием Распутиным. Когда читаешь первоисточники, понимаешь, что на самом деле Распутин мог и чего он не мог.