пока не знал, сможет ли выкрутиться, не прибегая к самой крайней мере – вытаскиванию денег из торгового оборота. К тому же с Артемом и Денисом еще не было никакой ясности – смена меры пресечения не означала закрытия дела, – и продолжение борьбы неизбежно потребует новых расходов.

Совершенно неожиданно на Павла накатила волна тоскливой апатии. Это не была физическая усталость, которую он нередко испытывал, вернувшись домой, вот так же сидя в машине и собираясь с силами, чтобы вылезти и пройти в дом. Не было это похоже и на морально-психологическое опустошение, наступающее после продолжительного стресса, – подобное состояние ему не было свойственно вообще. Он сидел, расслабленно откинувшись на спинку кресла, думал о делах, которыми нужно будет заняться в ближайшее время, об ожидающих решения проблемах, о суете и нервозности предстоящих дней и ощущал бессильное равнодушие и острое желание забыть обо всем, убрать наконец из своей жизни все эти хлопоты, вдруг показавшиеся слишком обременительными для задерганного и уставшего человека. За годы ведения бизнеса у него не раз случались тяжелые периоды – времена бессонных ночей и наполненных стрессом дней, но он всегда преодолевал их с упорством бойца, целенаправленно движущегося к своей цели и готового смести все встретившиеся на пути препятствия, и только сейчас, впервые в жизни, предстоящие трудности не вызывали в душе злого азарта. «Пора от всего отключиться. Хотя бы на несколько дней, а то сломаюсь – наворочу дел, – размышлял Павел, открыв наконец дверцу машины. – Видно, годы уже не те, отдыхать надо».

В отличие от мужа Светлана восприняла новость о возможном отступлении «Монеточки» с радостным воодушевлением. Артем был дома, проблемы с бизнесом у Павла должны закончиться – все говорило о том, что вновь наступают спокойные и благополучные времена, а предстоящий суд и огромные долги Павла уже казались ей мелкими неприятностями, не несущими в себе серьезной угрозы. Павел ее не разубеждал, рассудив, что с нее и так достаточно переживаний последних месяцев и пусть хоть один человек в семье на время почувствует себя спокойно. Сам он решил воспользоваться выпавшей передышкой и подарить себе отдых, причем в такой форме, о какой раньше даже не задумывался.

– Паш, тебе Рома сегодня не звонил? – спросила Светлана, дождавшись, когда Артем с Денисом, закончив ужин, молча удалятся в комнату Артема.

– Нет. А что, должен был?

– Не знаю, просто он позвонил мне, и я подумала: может, до тебя не дозвонился?

– И что сказал?

Как всегда в последнее время, когда речь заходила о Романе, Павел испытывал легкий укол вины. Он понимал, что у брата серьезные проблемы, что его бизнес под угрозой, а сам Роман, давно растерявший все качества жесткого, пробивного бизнесмена, вряд ли сможет противостоять откровенным и наглым попыткам любовника жены подмять под себя его дело. Понимал, что должен вмешаться, иначе вряд ли сможет когда-нибудь нормально смотреть в глаза не только Роме, но и Денису. Он уже отрепетировал предстоящий жесткий разговор с братом, по результатам которого собирался хотя бы временно взять бизнес Романа под свой контроль.

Но – все потом. Павел чувствовал, что просто не в состоянии сейчас взвалить на себя еще и Ромины проблемы, ему необходим отдых – короткий, но полноценный.

– Да в том-то и дело, что вроде ничего толком и не сказал, – неуверенно начала Света. – Про тебя спросил, мол, как там с «Монеточкой», сказал, что долг за адвоката скоро отдавать начнет. Еще сказал, что чего-то мы давно не встречались, а пора бы посидеть, пообщаться семейным кругом… Я говорю: «В чем же дело? Ты бы Пашке позвонил, договорились бы обо всем». А он – позвоню, мол, обязательно, нам с ним есть, что обсудить. Про Дениса спросил, понятно. Ну вот, собственно, и все.

Света собирала со стола посуду, складывая ее в посудомойку, Паша, допив чай, придвинул к себе пепельницу и достал сигареты.

– Знаешь, у меня какое-то странное впечатление осталось от этого разговора, осадок какой-то нехороший. Кажется, он все время хочет что-то сказать, но не говорит – вроде как, не решается, что ли? Слушай, поговори с Денисом, пусть съездит к нему, отец все-таки, неудобно. Я, когда с Ромой говорю, всегда ощущаю себя какой-то мегерой, типа, сына у него переманила.

– Денис – взрослый парень… – недовольно буркнул Паша. – Впрочем, ты права – поговорю. Они же с Леной разошлись, вернее, она ушла от него, я не говорил тебе?

– Давно? – услыхав новость, Света резко повернулась к мужу, и Павел явственно разобрал в ее голосе радость. – Они что же, разводятся?

– Ага, щас, – зло усмехнулся он. – Не такая она дура, чтобы разводиться. Хахаль-то ее новый знаешь, чем занимается? У него в Москве риелторская контора. Как видишь, к осваиванию новых рынков подход бывает разный – «Монеточка» меня ценами давила, чтобы потом скупить все за бесценок, а этот парнишка решил через койку зайти.

– А Рома знает?

– Да все он знает. Я был у него в офисе, там чувак этот как у себя дома распоряжается.

– Паша, но с этим же надо что-то делать, – забыв включить посудомойку, Света села на табурет, растерянно глядя на мужа. – Нельзя же на все это спокойно смотреть.

– Нельзя, Света, нельзя, – Павел затушил окурок, поднялся со стула и устало добавил: – Придется еще и этим заняться. За Рому мы поборемся, только… чуть позже.

Он направился в сторону своего кабинета, на выходе из кухни остановился, повернулся к жене.

– Я, Свет, исчезну на недельку.

– Исчезнешь?

– Да, не могу больше, что-то вся эта суета заездила меня вконец. Наверно, старый стал, – грустно улыбнулся он, – выдохся. На работе предупредил, как-нибудь управятся без меня недельку. Пацанам завтра утром скажу.

– Ты чего же, путевку купил? – спросила Светлана с проступившей в голосе обидой. Поездка на курорт в одиночестве стала бы первым подобным событием, нарушающим давно устоявшуюся семейную традицию совместного отдыха.

– Да какая путевка, ты чего, мать? – Павел вернулся в кухню, обхватил жену за плечи. – Курорты, развлечения, звонки с работы – это не то, что мне сейчас надо. Мне одному побыть нужно, понимаешь? Совсем одному. Столько всего произошло… Обдумать бы все хорошенько, понять, как дальше быть, а для этого суету всю с себя сбросить нужно, успокоиться. На озеро поеду, поживу там. Все-таки хорошо, что дом тогда выкупили, как знал, что пригодится. Да, и телефон я выключу, сразу предупреждаю, чтобы не волновалась. Понимаешь меня, Свет? Без обид?

Он нежно взял Свету за подбородок, поднял лицо, чтобы видеть глаза, крепче прижал ее к себе.

– На озеро? – тихо переспросила она, и Павел почувствовал, что никакой обиды не будет, что Света не просто покорно принимает его решение