— Да.

— Тогда мы тебя ждём.

Ровно через тридцать минут я вышел из Излома в кабинете кардинала. Почти два часа мы втроём потратили на обсуждение деталей и на то, какие реакции ждать от кого из правителей. Точнее, это было не столько обсуждение, сколько два Созидающих меня инструктировали по характерам, мировоззрению и привычкам монархов. Через какое-то время Оливер де Санси покинул нас, так как его проповедь должна была начаться раньше. В оставшееся нам на подготовку время Зан Кхем ещё раз пробежался по списку королей, выделяя самые яркие детали личностей каждого из них. После чего мой друг подошёл к окну и, поправляя своё парадное одеяние, спросил:

— Ты продумал свою речь?

— Почти. — Пожимаю плечами. — Одна сложность, как сделать так, чтобы короли не разбежались? Вот появлюсь я перед ними, а они меня и слушать не станут, возьмут и молча разойдутся. Вот как быть в такой ситуации, не знаю. Пинками их из Излома вновь собирать что ли? Так это невозможно…

— О! Об этом не беспокойся. — Созидающий присел напротив меня. — Взаимоотношения древних родов — такой клубок, который заставит их сидеть на месте и слушать.

— Это как? — Не понял его я.

— Смотри. — Сенс оголил запястья, словно фокусник перед выступлением. — Луи Девятнадцатый точно останется. Потому как твоё появление — это нарушение регламента, а за соблюдение регламента отвечает принимающая сторона. То есть король французский останется, чтобы насолить Глуатонам. Не сможет уйти и Лейр, так как его уход при оставшемся короле французском — это потеря лица и признание того, что твоё появление — это его личная ошибка как организатора. Если останутся эти двое, то точно никуда не уйдёт и Медичи. Чтобы представитель их рода да покинул место, где можно половить рыбку в мутной воде? Такого не бывает. Оттон Четвёртый, правитель Австрии, точно не оставит Медичи без своего внимательного пригляда. А там где остался Габсбург, то место не покинет и никто другой, так как остальные короли или его союзники или кровные враги. То есть тебя выслушают, но согласятся ли с тобой, вот в чём вопрос.

— У них не будет выбора. — С немного злой усмешкой отвечаю другу, вставая с кресла. — Тебе не пора выезжать?

— Ты прав, пора.

И вот не прошло и двух часов после нашего разговора, как я из Излома наблюдаю за последним этапом того представления, которое разыграли Оливер де Санси и Зан Кхем. Представления, которое должно было предварять моё появление перед лидерами двадцати самых могущественных государств планеты.

— И как девять веков назад, — Зан Кхем остановился и обвёл замерших, словно каменные истуканы, правителей тяжёлым взглядом, — когда в мир пришла Истинная Кровь, с появлением новой силы, Рыцарей Излома, нам нужен новый Договор.

Лидеры двадцати ведущих государств не были ни дураками, ни идиотами. Выслушав проповедь Оливера де Санси, а затем и почти получасовую речь настоятеля Обители Знаний, до каждого из них уже дошло, чем закончит свой монолог Зан Кхем. Поэтому слова моего друга не произвели эффект разорвавшейся бомбы. Да и повисшая тишина была недолгой.

— Нам нужен… — Откинувшись на спинку удобного кресла, с усмешкой произнёс Оттон Четвёртый, император Австрийский. — Нам, это собственно кому? — Он обвёл рукой остальных правителей. — “Нам” вот не очень-то и надо.

— Как не противно это признавать. — Поморщившись, словно его заставили съесть целый лимон, поддержал его король Французский. — Но в кои-то веки я согласен с Габсбургом!

— Но! — Тут же подал голос Лейр Глуатон, который не мог оставить слова француза без ответа. — Даже если бы мы хотели что-то изменить, то для заключения договора нужно присутствие всех сторон. — Наследник трона Новильтера наигранно, по-театральному грустно, улыбнулся. — А я здесь наблюдаю только одну сторону. Нашу.

— Насколько мы понимаем, сир Лейр прав. — Не поднимаясь с места, заговорил седовласый ван Поднебесной. — И ни вы, настоятель Обители Знаний, ни ваш коллега, кардинал Новильтера, не могут говорить ни от лица всех людей, ни от лица Рыцарей Излома. — В конце своих слов он фыркнул раздражённо и затем продолжил, повысив голос. — Вы и правда думаете, что нам нужна эта подачка в виде нынешнего Договора? Мы правим не из-за какой-то сделки, заключённой века назад! Мы правим потому, что мы лучшие! Если хотите, по праву сильнейшего. А это самое святое из все прав!

Его слова многие монархи поддержали громкими хлопками.

— Уважаемый Зан Кхем, — вновь заговорил Глуатон. — То, что вы являетесь куратором РИЗВа, не даёт вам права говорить от лица всех Рыцарей Излома. Тем более РИЗВ включает в себя только малую часть Рыцарей всего мира, да и вы сам не Рыцарь.

— А от лица всех людей… — Тихо, но так, что его услышали все, произнёс герцог Миланский и Неаполитанский Эктор Медичи. — Насколько мне не изменяет память, мог говорить только один человек. О нём, кстати, недавно интересную книжку написали. Но вот незадача, — он цокнул языком, — этот человек давно мёртв. Те же девять веков, что существует договор. А всеобщего плебисцита среди населения планеты для выбора нового лидера людей никто из нас не наблюдал.

Несколько смешков прокатились по залу после этих слов.

— Мы понимаем… — Встав со своего места, спокойно и даже как-то умиротворяюще сказал Оттон Четвёртый, — Вы — Созидающие, Одарённые великой силы. Но иногда эта сила застилает вам глаза, мешая воспринимать реальность. Мы, здесь присутствующие, безмерно уважаем вас как представителей Служения, поэтому мы готовы закрыть глаза на только что произошедшее и забыть то, что сейчас произошло.

— Боюсь вы неверно поняли мною сказанное. — Покачал головой Зан Кхем. — Ни я, ни кардинал Новильтера не являемся договаривающимися сторонами.

— С Одарёнными бывает очень трудно. — Разводя руками, тяжело вздыхает император Австрийский. — Впрочем, все здесь присутствующие это прекрасно знают по своему опыту.

— Хорошо. — Кивает ему Медичи и, повернувшись к двум Созидающим, продолжает. — Мы вас поняли, Договор и прописанное в нём подчинение — это плохо. Знаете, я даже согласен с этим. — Его улыбка ясно показывает, что этот человек сейчас беспардонно и нагло врёт. — Будь моя воля, я бы проголосовал за новый, более справедливый Договор. — Игра герцога Миланского и Неаполитанского столь явно лжива, что его слова вызывают понимающую улыбку на лицах многих правителей. — Но моя воля ничто для, как вы, настоятель, недавно сказали в своей речи — Мира!

— Да-да, мы тоже за всё хорошее и против всего плохого! — Подхватывает его слова Леопольд Седьмой, король Бразилии. — Очень против. — При этих словах его тучные бока трясутся от едва сдерживаемого смеха. — Но! Так как для заключения нового Договора нужны три стороны, а есть по факту только одна, то моё желание справедливости, увы, останется неудовлетворённым. — Он делано смахивает слезу белоснежным платком. — Нам безмерно жаль. А односторонний разрыв Договора, как вы сами нас просветили, приведёт к всеобщей резне, на что моё величество пойти никак не может. Никак. Совсем!