Внедорожник резко сорвался с места, набирая скорость на узкой улице, и вскоре переговоры стали идти с помехами, а после и вовсе исчезли.

– Кто это был? – спросил Андрей после того, как Дмитрий перестал напряжённо вслушиваться, стараясь отделить нужную информацию от радиопомех.

– Это были те, кто сейчас преследует меня. И они недалеко. Чёрт, как они меня вычисляют так ловко? Хотя, признаться, всё утро молчали.

– Кто это? Они опасны?

– Кто это – могу лишь строить догадки. Но да, они очень опасны. Будь готов.

30 апреля. Московская область, Наро-Фоминский район. Валерий Николаев.

– Вы здесь неплохо обосновались, товарищ генерал, – констатировал подполковник Николаев, осматривая окрестности. Он вместе с генерал-майором Зиновьевым прогуливался по территории части Второй Гвардейской Таманской мотострелковой дивизии, ныне – одном из крупнейших центров содержания беженцев. Таманцы, получив приказ защитить население Москвы и области и обеспечить безопасный исход людей из города, бросили все свои силы на обустройство территории и прилегающих площадей под приём переселенцев. Взяли под полный контроль посёлки поблизости, также разбили дополнительно палаточный лагерь. Учитывая большое количество различного вооружения на складах, удалось своими силами организовать не только круговую оборону территории, но и привлечь часть мужского населения к несению временной службы на близлежащих территориях в составе полка народного ополчения. Территория части и окружающая поселковая инфраструктура превратились в практически неприступную крепость, защищённую со всех сторон. Территории вокруг в течение суток были полностью зачищены от заражённых до самого Краснознаменска. Мотострелки отработали как надо, выставив везде кордоны, раздав часть стрелкового оружия со складов на руки местному населению и организовав круглосуточное наблюдение, патрули и досмотровые пункты. Помимо этих мероприятий также особое внимание было уделено проверкам по санитарно-эпидемиологической части. Прошла массовая травля грызунов, вокруг пришлось отстрелять всех собак и кошек, как потенциальных разносчиков заразы. В буферной зоне проводился тщательный осмотр приезжего населения. А когда утром с частью связались коллеги-смежники, сообщив, что в Жуковском произошла массовая бойня с огромным количеством погибших, таманцы начали повторную проверку ранее прибывших с выдачей оружия всем совершеннолетним гражданам внутри территории.

Николаев и Зиновьев шли не торопясь, разговаривая о насущном и проводя инспекцию территории. Валерий приехал с сообщением, что сегодня в течение дня на большей части Москвы и Подмосковья должна быть восстановлена связь для государственных структур, с целью объединить ведомства в единую сеть. Для этого была вся необходимая инфраструктура, оставалось лишь запустить работу оборудования заново. Все телекоммуникационные узлы московской агломерации были взяты под контроль военными, также удалось разыскать небольшую часть спецов по гражданской связи и привлечь их к восстановлению. В том числе, планировалось расширить сетку радиовещания и запустить гражданское информирование по резервным каналам. По всему выходило, что вся власть в центральном регионе перешла в руки военных. Самой главной проблемой теперь было не допустить вооружённой борьбы между армейскими частями за сферы влияния в городе и его окрестностях. А пока в столице собирался военный совет по типу временного правительства, которое должно было возглавить обломки государства до тех пор, пока не придут распоряжения от правительства из эвакуации. Поговаривали, что президент и его приближённые лица вышли на связь из закрытого города в Самарской области, куда их спешно эвакуировали, чтобы спасти от эпидемии, и вроде как даже первое лицо планировало выступить по радио на всю страну с новыми директивами. Возможно, это и было правдой, но если даже до Николаева, подполковника СВР, это дошло исключительно в виде слухов… в общем, оставалось только гадать и ждать.

– Вот, Валерий Павлович, – Зиновьев указал на выстроенные в стройные ряды четырёхэтажные здания военных общежитий квартирно-эксплуатационной части посёлка, – там у нас личный состав с семьями располагается… у кого они по-прежнему остались, и кого удалось вывезти из города. Свои комнаты, пусть и небольшие, зато не общий барак. Вот в том направлении – жилой посёлок для беженцев. За ним дачи, ещё старые советские СНТ. Беженцы заняли дома, в которые не вернулись владельцы. В той стороне у нас медбат располагается, вон за теми зданиями – учебно-тренировочный комплекс. Есть свои лектории, тренажёрные залы. Столовая – по графику и по талонам, людей прибыло изрядно. Артиллерия, подразделения РХБЗ, связисты – вот тут, тут, и там, – Зиновьев махнул рукой в сторону стоявших вдалеке построек.

– А много у вас людей разбежалось, когда всё началось и стало понятно, что всерьёз и надолго? Здесь же куча неместных была, очевидно, плюс не все же с семьями…

– Много, – чуть понизив голос, сообщил Зиновьев, – у нас почти три четверти личного состава сбежали. Причём дезертиров было мало. В основном просто пришли, попросили по-человечески отпустить к семьям, ну мы и отпустили. Выдали каждому оружие с БК, собрали в группы по территориальности, отдали кое-какой колёсный транспорт. Что-то с улиц разобрали ещё в Москве. Уехали почти все, кто жил в радиусе пятисот километров. Остались либо местные, либо семейные, либо те, у кого уехать не было возможности в силу удалённости от регионов проживания.

– А сейчас много гражданского населения, на сегодняшний день?

– Ну, вот считай численность дивизии и возместили, и плюс ещё несколько тысяч за территорией. И прибывают постоянно. Не знаю только, что с этой оравой народу теперь делать.

– Вопрос в том, что непонятно что будет ближе к зиме. По сути, готовиться надо уже сейчас, причём усиленно. И подсобное хозяйство развивать с запасом, и из города вывозить нужное.

– Это точно, – согласился Зиновьев, – если даже случится чудо и удастся как-то восстановить централизованную власть, в чём лично я сильно сомневаюсь, то потеряны спецы, оборудование, людей вроде мало, но при этом жутко скучены. Производства стоят – обслуживать некому. Конечно, можно из опустевшего города понавезти всякого, чем мои гаврики сейчас и занимаются, но это не панацея. Нужно что-то придумывать в более глобальном смысле.

– Ну, в первую очередь жизнеобеспечение в холода, плюс пристроить людей к работам. Нет ничего хуже безделья. Столько народу, и если будут ничем не заняты, начнётся полнейшая деградация. Хоть канаву пусть копают, а затем закапывают…

– Это-то понятно, – кивнул Зиновьев, – мы с молодыми балбесами тут годами эту идею практикуем. Самое хреновое в этой ситуации другое.

– И что же? – Поинтересовался Николаев.

– А то, что в силу совершенно очевидных причин, женщин выжило намного меньше чем мужчин. Плюс территория воинской части. Перекос ужасный. Боюсь, как бы чего не вышло в долгосрочной перспективе.

– Я тут кое-что слышал, – Валерий повернулся к Зиновьеву, – что в городе очень много осталось квартир заблокированных, в которых по-прежнему сидят люди и ждут нашей помощи. Ребята говорят, на окнах плакаты