— Я думала, что не смогу позволить виконту делать это со мной. Теперь это произошло… С этим ничего не поделаешь, и у меня больше никогда не будет… и… и… о Клэр, Алекс больше не будет со мной разговаривать! Я больше никогда его не увижу, никогда!

Она поникла в моих объятиях, истерически всхлипывая и рассыпая травы. Я прижала ее голову к своему плечу и старалась успокоить, слегка похлопывая по спине, и все же сама уронила несколько незаметных слезинок ей на волосы.

— Ты увидишь его, — шептала я. — Конечно, увидишь. Для него это не важно. Он хороший человек.

Но я знала, что это не совсем так. Я видела, какой мукой было искажено лицо Алекса Рэндолла в ту ночь, то же бессильное сожаление, что и на лице Джейми и Мурты. Но теперь я знала, что Алекс влюблен в Мэри, и понимала, насколько глубоки и остры были его страдания, его боль и гнев.

Наверное, он хороший человек. Но он был также младшим сыном в бедной семье. Здоровье имел слабое, а надежду на продвижение по службе — маленькую. Его карьера целиком и полностью зависела от расположения герцога. Вряд ли его патрон благосклонно принял бы идею союза своего секретаря с обесчещенной девушкой, у которой не было теперь ни связей в обществе, ни приданого.

И даже если Алекс, несмотря ни на что, найдет в себе мужество жениться на ней, что они будут делать без денег, отвергнутые обществом? Да еще и сам факт изнасилования будет омрачать их взаимоотношения.

Мне оставалось только сжимать ее в объятиях, плакать и грустить о том, что было безвозвратно потеряно.

Когда я вышла из дома Хоукинсов, было уже темно, в небе зажглись первые звезды и над печными трубами струились легкие дымки. У меня в кармане лежало письмо, написанное Мэри и должным образом заверенное. В нем излагалась ее версия событий вчерашнего вечера. Если передать это письмо в соответствующие инстанции, мы будем, по крайней мере, избавлены от дальнейших преследований со стороны закона. К сожалению, помимо этой было еще много других проблем.

Миссис Хоукинс неохотно предложила нам с Фергюсом ехать домой в их фамильном экипаже. Я не стала отказываться от ее предложения, позаботившись на этот раз о своей безопасности.

Войдя домой, я положила шляпу на карточный столик в холле и бросила взгляд на серебряный поднос с записками и букетиками цветов. Определенно мы еще не стали париями, хотя весть о скандале должна была уже широко распространиться в парижских кругах.

Я не стала отвечать на расспросы слуг, а сразу поднялась наверх в спальню, сбрасывая на ходу верхнюю одежду. Я была слишком измождена, чтобы заботиться о бытовых мелочах.

Но едва я открыла дверь и увидела Джейми, развалившегося в кресле у огня, моя апатия мгновенно улетучилась, смытая волной нежности. Его веки были сомкнуты, а волосы разметались в беспорядке — верный знак усиленных раздумий. Заслышав мои шаги, он взглянул на меня и улыбнулся. Его ясные синие глаза засияли в теплом свете свечей.

— Все в порядке, — прошептал он и обнял меня. — Ты дома.

Мы молча раздели друг друга и нырнули в постель, найдя долгожданное убежище в объятиях друг друга.

Глава 21

Несвоевременное воскрешение

Я все еще думала о банкирах, когда наша карета въехала в резиденцию герцога на улице Святой Анны. Это был большой красивый дом с вместительным двором. К нему вела длинная мощеная аллея, обсаженная тополями. Богатый человек этот герцог.

— Как ты думаешь, Карл инвестировал в дело Сен-Жермена заем, полученный от Манцетти? — спросила я.

— Думаю, что да, — ответил Джейми.

Он надевал кожаные перчатки, приличествующие официальному приему, и слегка поморщился, натягивая тугую кожу на негнущийся безымянный палец правой руки.

— Это деньги, которые дал ему отец на жизнь в Париже.

— Значит, Карл действительно старается раздобыть деньги на армию, — заключила я, чувствуя, что начинаю испытывать восхищение Карлом Стюартом.

Карета остановилась, и кучер соскочил с козел, чтобы открыть дверцу.

— Он просто старается раздобыть деньги, — поправил меня Джейми, помогая выйти из кареты. — Насколько я знаю, они нужны ему, чтобы сбежать с Луизой де ла Тур и своим внебрачным ребенком.

Я покачала головой:

— Не думаю. Это не совпадает с тем, что сказал мне вчера мэтр Раймон. К тому же Луиза говорит, что не видела принца с тех пор, как она и Жюль… ну…

Джейми коротко вздохнул:

— Тогда, по крайней мере, она имеет некоторое понятие о чести.

— Не уверена, что суть в этом. — Я опиралась на его руку, пока мы поднимались по ступенькам. — Луиза сказала, что Карл пришел в ярость, когда узнал, что она спала со своим мужем. Он удалился, хлопнув дверью, и с тех пор она его не видела. Он время от времени пишет ей страстные письма и клянется приехать и забрать ее с ребенком, как только обоснуется в принадлежащем ему по праву месте. Но она не хочет, чтобы он приезжал, боится, что Жюль узнает правду о ребенке.

Джейми неодобрительно хмыкнул, как это делают шотландцы.

— Боже, существует ли мужчина, которому не грозит участь рогоносца?

Я взяла его за руку:

— Некоторым это грозит намного меньше, чем остальным.

— Ты так думаешь? — спросил он и улыбнулся.

Дверь открыл лысый дворецкий небольшого роста в безупречно чистой ливрее, весь исполненный достоинства.

— Милорд. — Он кивнул Джейми. — Миледи. Вас ждут. Пожалуйста, входите.

Герцог был само очарование. Он принимал нас в парадной гостиной.

— Чепуха, ерунда, — сказал он, отвергая извинения Джейми за то, что обед был прерван. — Чертовски возбудимые ребята эти французы, суетятся по всякому поводу. Теперь давайте-ка рассмотрим все эти заманчивые предложения. А наша дама пока… посмотрит что-нибудь… а?

Он обвел гостиную широким жестом, оставляя на мое усмотрение, заняться ли разглядыванием больших картин на стенах, шкафов, уставленных книгами в роскошных переплетах, или стеклянных табакерок из обширной герцогской коллекции.

— Спасибо.

Я лучезарно улыбнулась и проследовала к стене, притворяясь поглощенной созерцанием большой картины Буше, на которой была изображена довольно толстая обнаженная женщина, сидящая на скале среди деревьев. Если эта картина отражала современные представления о женской красоте, то нет ничего удивительного в том, что Джейми так высоко ценил мою фигуру.

— Ха, — вырвалось у меня, — и почем нынче корсеты?

— Что-что?

Джейми и герцог уставились на меня, оторвавшись от инвестиционных бумаг, которые, собственно, и составляли цель нашего визита.

— Не обращайте на меня внимания, — ответила я и сделала грациозный жест в сторону картины. — Просто наслаждаюсь искусством.

— Я очень рад, мадам, — вежливо сказал