и три[754], однако очень редко. Если повтор делается после диезы, тогда мы говорим, что станца имеет повороты[755]. Если поворота не делается перед диезой, мы говорим, что станца имеет лицо[756]; если не делается после диезы, мы говорим, что станца имеет сирму[757] (хвост). Видишь, читатель, какая вольность дана сочинителям канцон; вот ты и рассмотри, по какой причине этот обычай завоевал себе такой широкий простор; и если разум направит тебя по верной тропе, ты увидишь, что то, о чем мы говорим, допустимо лишь в силу достоинства великих мастеров. Отсюда достаточно хорошо видно, каким образом искусство канцоны основано на распределении напева; и поэтому перейдем к расположению.

XI. То, что мы называем расположением, представляется нам важнейшей частью того, что относится к искусству канцоны; ибо это касается разделения и отношения рифм; поэтому здесь надо рассуждать чрезвычайно внимательно. Итак, начнем с того, что «лицо» с «поворотами»[758], «стопы» с «хвостом», или «сирмой», как и «стопы» с «поворотами», могут в станце располагаться многоразлично. Ибо иногда «лицо» превосходит «повороты»[759] по слогам и стихам или же может превосходить; и мы говорим «может» потому, что такого расположения мы до сих пор не видели. Иногда оно может превосходить по стихам и быть превзойденным по слогам, например если «лицо» состояло бы из пяти стихов, а каждый «поворот» из двух и стихи «лица» были бы семисложными, а стихи «поворота» одиннадцатисложными. Иной раз «повороты» превосходят «лицо» по слогам и стихам, как в той канцоне, какую мы начинаем словами: «Traggemi de la mente Amor la stiva...»[760] «Лицо» здесь было в четыре стиха, сплетенных из трех одиннадцатисложных и одного семисложного; и ведь оно не могло быть разделено на «стопы», раз в «стопах», как и в «поворотах», требуется взаимное равенство стихов и слогов. И то, что мы говорим о «лице», мы говорим и о «поворотах». Дело в том, что «повороты» могли бы превосходить «лицо» по стихам и быть превзойденными по слогам, например если бы «повороты» были бы каждый в три стиха по семи слогов, а «лицо» было бы в пять стихов, сплетенных из двух одиннадцатисложных и трех семисложных. А иной раз «стопы» превосходят «хвост» по стихам и по слогам, как в той, какую мы начали словами: «Amor, che movi tua vertu da cielo...»[761] Иной раз «сирма» превосходит «стопы» в целом, как в той, какую мы начали словами: «Donna pietosa e di novella etate...»[762] И как мы сказали, что «лицо» может превосходить по стихам, будучи превзойденным по слогам, и наоборот, так мы говорим и о «сирме». «Стопы» также превосходят «повороты» по числу стихов и слогов и бывают превзойденными «поворотами»; в станце ведь могут быть три «стопы» и два «поворота» и три «поворота» и две «стопы»; и мы не ограничены этим числом так, чтобы не разрешалось равным образом сплетать и большее число «стоп» и «поворотов». И как мы сказали о переменной победе стихов и слогов, так теперь мы говорим и о «стопах» и «поворотах», ибо они таким же образом могут быть и побеждаемы и побеждать. Не следует упускать из вида и того, что мы применяем слово «стопы» в значении противоположном тому, какое оно имеет у поэтов латинских, так как у них стих состоит из «стоп», а мы говорим, что «стопа» состоит из стихов, как это вполне очевидно. Не следует также упускать из вида и не повторить нашего утверждения, что «стопы» получают друг от друга взаимное равенство стихов и слогов и расположение потому, что иначе не могло бы получаться повтора напева[763]. Добавляем, что то же самое надо соблюдать и в «поворотах».

XII. Есть еще, как сказано выше, и расположение, которое должны мы принимать во внимание при сплетении стихов; и поэтому рассмотрим его, помня при этом сказанное нами выше о стихах. Мы видим, что у нас чаще всего бывают в ходу три вида стихов: одиннадцатисложный, семисложный и пятисложный; и мы указали, что за ними прежде всего следует трехсложный. Из них, когда мы приступаем к поэтическому творчеству трагическим слогом, безусловного предпочтения заслуживает одиннадцатисложный, из-за его победоносного прямого превосходства в сплетении стихов. Ибо есть и такая станца, какая довольствуется сплетением из одних только одиннадцатисложных стихов, например станца Гвидо Флорентийского[764]: «Donna me prega, perch'io voglio dire...»[765] Да и мы говорим: «Donne ch'avete intellecto d'amore...»[766] Этим стихом пользовались также испанцы; я говорю об испанцах, сочинявших стихи народной речью «ок». Намерик де Бельнуй[767]: «Nuls hom non pot complir adrechamen...»[768] Есть и такая станца, в которую вплетается один только семисложный стих; и это невозможно иначе как там, где есть «лицо» либо «хвост», потому что, как сказано, в «стопах» и «поворотах» соблюдается равенство стихов и слогов. Поэтому также не может быть и нечетного числа стихов при отсутствии «лица» либо «хвоста»; но при наличии и того и другого или одного из двух допустимо пользоваться и четным, и нечетным числом стихов по желанию. И как бывает станца, образованная с одним семисложным стихом, так, очевидно, возможно сплетать станцу и с двумя, тремя, четырьмя, пятью, лишь бы только при трагическом слоге господствовал и стоял в начале одиннадцатисложный. Тем не менее мы видим, что некоторые начинали при трагическом слоге со стиха семисложного; это болонцы Гвидо Гвиницелли, Гвидо Гизильери и Фабруццо[769]: «De fermo sofferire...»[770], и «Donna, lo fermo core»[771], и «Lo meo lontano gire»[772], да и некоторые другие. Но при желании с тонкостью вникнуть в их чувства нам станет ясно, что их трагическая поэзия не лишена оттенка элегичности[773]. К стиху пятисложному мы вместе с тем не так уступчивы; ибо в творении величавом достаточно вставки единственного пятистопного во всей станце либо самое большее двух в «стопах»; и я говорю «в «стопах» потому, что напев идет «стопами» и «поворотами». А стих трехсложный сам по себе явно совсем не годится в трагическом слоге; и я говорю «сам по себе» потому, что при известном отголоске рифм его часто вводят, как это можно видеть в канцоне Гвидо Флорентийского: «Donna me prega»[774] — и в сочиненной нами: «Poscia ch'Amor del tutto m'a lasciaro»[775]. Да и там это вовсе не самостоятельный стих, но лишь часть одиннадцатисложного,