Карл, однако, не рискнул штурмовать сильные гродненские укрепления, состоящие из высокого бруствера с многочисленной артиллерией и широкого рва, и решил обложить союзную армию, стать на сообщения ее с Вильной, отрезать ее таким образом от своих границ, принудить ее недостатком продовольствия оставить укрепления и тогда атаковать в поле при более верных условиях для успеха.

В этих видах Карл расположил свою армию на тесных квартирах в Скалубове, в 10 верстах от Гродны. Недостаток запасов вскоре заставил шведов отказаться от тесной блокады и с 7 февраля расположиться в 70 верстах от Гродны, в м. Желудек. Для сообщения с левым берегом Немана шведы у м. Орле построили мост.

Видя затруднительное положение, в котором оказалась русская армия, Август сдал начальство над армией фельдмаршалу Огильви, а сам с бывшей при нем саксонской кавалерией и 4 полками русских драгун отправился из Гродны через Варшаву в Саксонию, обещая прибыть с подкреплениями на выручку.

13 января Петр узнал о наступлении Карла и тотчас выехал на Смоленск и Дубровну к армии. Здесь, в Дубровне, куда царь прибыл 25 января, его встретил Меншиков и сообщил, что прямые сообщения с Гродной уже прерваны и что Август выступил в Саксонию. Это известие глубоко огорчило Петра, так как его лучшие войска были отрезаны от государства, терпели недостаток в продовольствии и находились в постоянной готовности быть атакованными непобедимым полководцем. Однако Петр не подает духом, берет дело в свои руки, и из Орши, а потом из Минска делает ряд замечательных распоряжений, чтобы облегчить положение армии в Гродне, не допустить связи армии Карла с Левенгауптом в Риге, тревожить с тыла шведов на зимних квартирах и, наконец, подготовить оборону границ на случай вторжения шведов.

Меры, принятые Петром Великим, выразились в следующем:

1) Слуцк и Брест, как расположенные на возможных путях отступления русских армий от Гродны и вне сферы действий шведов, стоявших на правом берегу Немана, обращены в склады продовольствия. В Бресте и Слуцке должен был стать Мазепа, на обязанность которого возлагалось направлять транспорты с продовольствием из Волыни в Гродну.

2) Казакам Мазепы приказано также беспокоить шведское сообщение с Варшавой.

3) Драгунские полки Боура должны были тревожить квартиры шведов и не допускать сообщений их с Ригой, для чего расположиться на дороге из Вильны в Полоцк. Драгунам Розена было приказано стоять в Митаве и наблюдать за Левенгауптом в Риге.

4) Подготовив укрепления Митавы и Бауска к взрыву, отрядам, защищавшим эти пункты, быть в готовности, в случае крайности, отступить к Полоцку.

5) В Минске создать резерв из кавалерии Меншикова и рекрут призыва 1705 года, которых спешно обучали. Сюда же направлена была часть казаков Мазепы, около 15 тысяч, а затем – и драгуны Боура, бывшие в тылу шведов со стороны Митавы.

Наконец, укреплялись: Псков, Смоленск, Великие Луки и Москва, а по всей линии от Пскова до Брянска и далее в степь устраивалась, по старорусскому обычаю, засечная линия. Эту линию царь приказал вести преимущественно через леса и болота, делая засеки от 150 до 300 шагов ширины. На открытых местах возвести укрепления, все малые дороги преградить тоже засеками, а большие – прикрыть отдельныими укреплениями и полисадами, позади линии устроить дорогу в 90 шагов ширины. Оборона этих линий была поручена местному населению, причем крестьяне, не имевшие ружья, должны были вооружиться косами и рогатками.

Меры, принятые царем, облегчали до некоторой степени положение нашей армии в Гродно, а надежды прибытия Августа с вспомогательным войском поддерживало дух ее. Однако надежда эта вскоре исчезла. Пока Август собирал свои отряды, Рейншильд наголову разбил Шуленбурга у Фрауштадта, на границе Силезии и Польши, и король польский повел собранные им войска не в Гродну, а в Краков.

После поражения Августа у Фрауштадта русским не оставалось никакой надежды на помощь со стороны союзника, и положение нашей армии в Гродне становилось с каждым днем затруднительнее. Недостаток продовольствия должен был принудить наши войска рано или поздно выйти из Гродны и тогда Карл мог бы их настичь и принудить к решительному сражению в поле, на успех же в открытом бою с отличными и опытными войсками Карла не было никакой надежды, тем более, что от бескормицы наша кавалерия и артиллерия лишились половины лошадей.

Наконец, ничто не мешало теперь Карлу присоединить к себе Рейншильда и даже Левенгаупта, и тогда он имел бы такой перевес в силах, что с полной надеждой на успех мог бы атаковать и самый лагерь нашей армии.

Из этого трудного, почти безвыходного положения армия была выведена гениальными по простоте и верности мероприятиями Петра, глубоко соображенными с обстановкой. Признавая, что при изложенных выше обстоятельствах бой его армии с Карлом в поле был бы вещью рискованной. Петр принял решение оттянуть войска к границе без боя, но, сознавая всю невозможность за несколько сот верст дать точные указания Огильви о способе его действий, государь не стесняет главнокомандующего никакими категорическими на этот счет приказаниями, то есть, другими словами, Царь ставит Огильви определенную задачу, но средства для выполнения этой задачи предоставляет выбирать самому фельдмаршалу.

Положение Петра в данном случае было тем более затруднительно, что фельдмаршал Огильви на этот раз, как нередко и раньше, не разделял взглядов Царя, который еще до получения известий о Фрауштадтском сражении, советовал ему воспользоваться первым удобным случаем к отступлению из Гродны. Между тем Огильви не находил это удобным, имея в виду обещания Августа прибыть на выручку и из опасения дурного впечатления от подобного отступления русских войск.

Даже когда 27 февраля, узнав о поражении саксонцев при Фрауштадте, Царь не находил решительно никаких причин держаться в Гродне и потому отдавал определенное приказание об отступлении, он все же решение вопроса предоставлял Огильви. Даже направление марша он не определял, предоставляя это сделать фельдмаршалу, указывая лишь, что отходить нужно «по которой дороге способнее», дав знать о том в Минск «через 5 или 6 курьеров, дабы можно было конницею встретить отступающие войска».

Армии предписывалось взять с собою только полковые орудия, но не останавливаться перед тем, чтобы и их бросить. Вообще Петр указывал: все, что нельзя увезти, бросить в воду и ни на что не смотреть, «токмо как возможно стараться как бы людей спасти».

Отступление царь указывал организовать так: «До лесов быстро отойти всей армии, а затем разделить всю армию на батальоны или полки как лучше по рассмотрению и учредить поход разными дорогами, по которым разверстать все войско, чтобы шло врозь, а не целым корпусом», так как при этом условии «неприятель разве токмо на один батальон или полк нападет». Отступить Петр приказывал с вечера, но не поздно, прикрываясь драгунами и приняв всевозможные меры, чтобы жители не сообщили о приготовлениях к отступлению. Провиант на время пути взять от жителей. Больных «как можно стараться вывести».

В заключение Петр указывал «все чинить по сему предложению, а паче по своему рассмотрению».