— Мне все равно бы пришлось, — вздохнул он. — Этот твой муж… Я ведь обещал тебе жизнь рядом с ним, если не передумаешь, конечно. Но если бы он погиб сейчас, до того, как ты успела к нему остыть, твоя одержимость этим смертным стала бы вовсе безудержной и испортила бы тебе вечность. И мне. Не хочу, чтобы ты веками горевала по нему. Смерть Малтэйра сломала бы тебя похлеще насилия. А сломанная ты мне не нужна. Вот и пришлось выполнять условия договора. Надеюсь, когда придет твое время, ты столь же ревностно будешь блюсти наше соглашение.

Лотэсса ничего не ответила, но внутри у нее больше не было прежнего колючего недоверия. Жаль, правда, что за спасение мужа она благодарна больше, чем за собственное, однако, Дэймор не жалел о своем нечаянном благородстве. Его нелогичный по сути поступок сблизил их сильнее, чем все прошлое. Мало-помалу зароненные в душу ростки дадут всходы, и тогда она увидит, сколь сильно превосходит Странник смертного, по которому она сейчас сходит с ума. А даже если Лотэсса и не поймет этого до конца смертной жизни своего короля, то после между нею и Дэймором не будет стены вечной ненависти. Так или иначе он завоюет любовь, которую им суждено пронести через вечность.

Только что же ему делать с собственным сердцем? Даже сейчас, когда он был почти счастлив, обнимая свою Лотэссу, воспоминания не давали покоя. Против воли на месте темных локонов, струившихся между его пальцами, ему виделись серебристые, отливающие лунным светом. Вместо фиалковых глаз, смотрящих сейчас столь доверчиво, что кружилась голова, вспоминались глаза голубые и взгляд, бесконечно похожий на этот. Еще не любовь, но какое-то внутреннее согласие, отказ от бессмысленной борьбы.

— Тебе нужна не я, а Маритэ, — Лотэсса улыбнулась чуть заметно и немного грустно.

Проклятье! Она что мысли читает?! Помнится, она обвиняла в этом его вначале их знакомства. Конечно, все дело в их связи. Им не нужно читать мысли друг друга, чтобы допустить другого куда глубже, чем хотелось бы.

— Все это глупости, — зло бросил он, не пытаясь, однако, отрицать очевидное. — Воспоминания, пустые картинки из прошлой жизни. Раны затягиваются, боль уходит, но шрамы остаются. Вряд ли мне удастся когда-нибудь совсем изгнать Маритэ из головы, но это не значит, что я нуждаюсь в ней. Я нуждаюсь лишь в забвении, но боюсь, мне его не получить.

Лотэсса ничего не ответила, лишь покачала головой. Не верит. Ну и пусть. Пройдет время и ей уже не захочется напоминать ему о Маритэ. Дэймор не стал дальше спорить, лишь крепче прижал к себе девушку, словно отгоняя навязчивый призрак из прошлого.

Внезапно идиллия была прервана шумом из-за двери. Дэймор не желал отрываться от Лотэссы и надеялся, что незваные гости пройдут мимо, не нарушая их уединения. Если же кто-то раскроет сейчас эту дверь, то подпишет себе смертный приговор.

Правда, едва только злосчастная дверь распахнулась, стало ясно, что приговор уже подписан. Странник узнал во ввалившемся в комнату мужчине имторийского короля, однако, узнал не без труда. Сейчас пожилой, грузный, и без того лишенный привлекательности, мужчина выглядел поистине устрашающе. Мертвенная, с синеватым отливом бледность, темно-фиолетовые тени под глазами, горящими безумием. Лицо перекосилось и распухло, а из приоткрытого в неестественном оскале рта стекали ниточки слюны, подкрашенной кровью. Лотэсса вскрикнула и невольно сильнее прижалась к Дэймору, спрятав голову у него на груди. Тот усмехнулся про себя. Как же надо напугать девушку, чтобы она льнула к самому Изгою в поисках защиты.

— Где этот ублюдок? — прохрипел Айшел Имторийский, шаря по комнате глазами.

— Если ты имеешь в виду своего сына, точнее бастарда, то вот он, — Дэймор услужливо указал на обезглавленный труп принца. — Правда, боюсь, поговорить вам не удастся. А тебе, я вижу, много чего хочется ему сказать. Так ведь?

— Ты кто? — оторвав наконец взгляд от мертвого тела, Айшел с трудом перевел глаза на Дэймора с Лотэссой.

— Угадай! — лучезарно улыбнулся Странник.

Он обожал эту игру, предоставляя жертвам возможность самим догадаться, с кем они имеют дело.

— Это ты его так? — король, очевидно, решил не тратить отведенное время на игру в загадки. — Где голова?

— Какая разница? — Дэймор беззаботно махнул рукой. — Или ты планировал похоронить его с почестями и переживаешь, что в гробу сын твоей жены будет смотреться недостаточно величаво без головы?

— Да чтоб его Изгой сожрал, змееныша!

У Лотэссы вырвался короткий нервный смех, зато Дэймор расхохотался от души.

— Ты не представляешь, насколько близок к истине, король.

Но Айшел, казалось, не слышал их. И, похоже, уже не видел. Он крутил головой, скользя по комнате невидящим взглядом.

— Ублюдок отравил меня! Отравил!

— Этого следовало ожидать, разве нет? Вы недолюбливали друг друга. Разве ты не планировал поступить так же с ним?

— Что ты знаешь об этом? — король уставился на Странника налитым кровью взглядом.

— Достаточно, — хмыкнул Дэймор. — Но неважно, сколько я знаю. Мое знание никому не навредит и не поможет. Он уже за Гранью, а ты вскоре отправишься вслед за ним. Там и разбирайтесь.

— Но разве это возможно? — шепотом спросила Лотэсса, подняв к нему лицо.

— Разумеется, нет. Тебе ли не знать, о владычица моих грез, однажды почтившая своим визитом Междумирье?

Лотэссу передернуло от воспоминаний. Ничего, пусть вспомнит, кому обязана спасением из-за Грани и бессмертием заодно. Но все равно Дэймор не удержался от того, чтобы провести ладонью по волосам и плечам девушки, успокаивая.

— Не думай об этом, цветочек. Ты больше туда не попадешь. В отличие от нашего друга — императора.

Услышав свой самопровозглашенный титул, имторийский король обернулся. Судя по бессмысленности взгляда, он больше не видел их, лишь слышал голоса.

— Кто же ты? — прохрипел он. — Ты заодно с ним? Со змеенышем?

— Нет, — Дэймор улыбнулся, но не умирающему, а Лотэссе. — Я заодно только с самим собой. Такие, как ты и твой бастард нужны мне до поры до времени. Имея все, о чем может мечтать смертный — богатство, власть, почести — вы затеваете войны, чтобы заполучить еще больше. Вы предаете, продаете, убиваете друг друга. Называя принца змеенышем, ты был удивительно точен. Но он — не единственное пресмыкающееся в вашей чудесной семье. Все вы — змеи, жрущие себе подобных. Пока коронованные гадины шипят и жалят друг друга, тысячи простых смертных несут под их знаменами смерть, боль, страх и ненависть. То, что мне нужно. Так что перед тем, как ты шагнешь за Грань, прими мою благодарность, король.

— За что? — слова вырывались полузадушенным сипом.

— За развязанные тобой войны. Моему посланнику стоило лишь намекнуть, растравив твое властолюбие сладкими посулами победы и поманив императорским венцом, а дальше ты справился сам. За бесконечные раздоры в вашем благородном семействе, которые лишь увеличивали хаос и толкали вас к пропасти, попутно множа число жертв. Вы думали, что служите своим целям, а служили — моим. Посмотри на него, Лотэсса. Ты винишь меня в грядущей гибели своего мира, но правда в том, что без таких, как он, я бессилен. Злоба, зависть и трусость мелкого человечка стоят не много. Зато те же качества у правителей бесценны. В угоду королевским планам тысячи людей пускаются в расход, высвобождая столько страха и ненависти, что хватит на то, чтобы создать новый мир, а то и не один.