– Все в порядке, командир? – раздался сзади вальяжно-властный голос.

– В полном порядке, господин министр!

– Не господин – товарищ министр! Пора привыкать, командир.

И смех, меленький. Онвала стоял в кабине как раз за креслом, где я.

Я привстал:

– Хотите сесть, сэр? – спросил по-английски. Министр не понял английского. Жозе Арналду перевел мой вопрос на португальский.

– Нет-нет, сидите, сидите (мне)! Пусть ваш друг сидит (летчику). Я ведь просто так зашел… Мария, – позвал он (вот ведь, уже узнал ее имя!) – принесите-ка нам что-нибудь выпить. Выпьете со мной? – спросил меня.

– С удовольствием выпью джин-тоник, – я отвечал на английском, упорно делая вид, что португальский понимаю с большим трудом.

– А мне виски. Летчики не пьют, я надеюсь! Ха-ха-ха! Мария принесла напитки, и Онвала начал разглагольствовать.

– Летчики – самые смелые люди на земле! Я бы сам ни за что не смог стать летчиком! Признаюсь, я и летать побаиваюсь. Особенно – на вертолетах. Но ничего – разгромим эту нечисть, этих гиен (он показал пальцем вниз), и перестанем бояться. Вот вы не боитесь, что они пульнут в вас ракетой? Нет? А напрасно, эти гиены способны на все! Они не жалеют ни детей, ни женщин! Они хотят взять нас в блокаду! Не выйдет. Скажу по секрету, мы готовим сейчас решительное наступление на их базы. Мы уничтожим их. Выметем их с родной земли.

Жозе Арналду кивал, я тоже. Онвала говорил по-португальски просто, четко, без затей, как ребенок.

Я сидел в очень неудобной позе, вынужденный повернуть голову к министру, шея моя затекла. И, конечно, я не мог пропустить момент появления огней столицы. Мне важно было узнать, на каком расстоянии они видны ночью. А он все болтал и болтал и – вот удача! – выбалтывал отнюдь небезынтересные вещи:

– Сил у нас достаточно. Даже несмотря на то, что их поддерживают империалисты… У нас тоже есть друзья! И советские люди, и кубинцы…

– Господин министр, – спросил Жозе Арналду (на сей раз Онвала пропустил мимо ушей обращение «господин»). – Но ведь у нас есть сильная авиация, я сам видел на военной базе и боевые вертолеты, и самолеты. Почему мы до сих пор не можем разгромить их базы?

– Не все так просто, командир, не все так просто! Они очень хитры! Они живут в лагерях на самой границе, и, ошибись мы чуть-чуть, скандала не оберешься. Не только скандала, а и прямого вторжения… Нет, мы возьмем их на земле. Мы возьмем их в кольцо, сожмем его и – крак!

Онвала сжал свои смешные короткопалые ручки в кулачки.

– Все уже почти готово, Генеральный штаб уточняет детали операции, поверьте мне! Мы раздавим эту гадину! Президент торопит нас, вчера он звонил мне, он сказал так: «Товарищ Онвала, долго мы будем скрываться в своей собственной стране, как мыши в норах? Долго я буду летать над своей родиной по ночам? Ведь днем министр безопасности мне летать запрещает! Мы платим огромные деньги военным специалистам из братских стран, а живем в постоянном страхе!» Так он сказал мне вчера. И он прав, мой президент, он очень прав! И я поклялся ему, что мы уничтожим гадину в ближайшее время! Мы уничтожим гиен прямо в их логове! Мы перестанем бояться… Борьба продолжается!

На первый взгляд, было совершенно непонятно, почему этот высокий государственный чин говорит такие откровенные вещи четверым абсолютно незнакомым ему людям. Признаюсь, у меня возникла неприятная мысль, что все это он говорит исключительно для меня, что он прекрасно знает, кто я, и провоцирует меня – ну все как в шпионских фильмах. Тем более что Онвала на меня косился в конце каждой своей реплики, словно давая понять, что его слова – только для меня. Потом я решил, что он просто дурак, хвастливый африканский дурак, которого понесло в его петушиной похвальбе и значительности и он не в силах уже остановиться. И только позже я узнал (и это стало для меня большой неожиданностью), что он самый обыкновенный алкоголик. Будь я прилежным Штирлицем, я бы отметил, что Мария вставляла в его руку уже третью порцию виски, а до своего визита в кабину он выпил еще пару. А уж сколько он выпил за день, одному богу было известно. Вот ведь как все просто в мире, хотя профанам он и кажется неразрешимо сложным.

И тут внизу прямо по курсу я увидел россыпь огней. Россыпь небольшую – возможно, городишко малый, но за ней – еще огни, пригоршни огней – и правее, и левее у самого берега.

– Это столица? – спросил я у Жозе Арналду.

Тот взглянул на приборы, потом в иллюминатор и покачал головой:

– Нет, еще рано, это Ньока-Прайя. Отсюда еще сто двадцать километров.

Среди писка и треска разнообразных сигналов я вдруг различил какой-то новый ритмичный звук.

– А это что за звук?

– Это заработал сигнал дальнего привода, – ответил командир.

– Я вижу, ваш друг живо всем интересуется! – воскликнул Онвала.

– Я собрался купить свой самолет, вот и гляжу – что да как, сэр… – отвечал я по-английски, разумеется.

Командир перевел.

– Где же вы собираетесь летать? – спросил Онвала.

– Как где, сэр? Здесь. Я коммерсант, мне нужно многое успевать, а, к сожалению, на машине по вашей стране далеко не уедешь!

– Ха-ха-ха! – от души расхохотался Онвала, так что слезы проступили в его красных глазках. – Давно я так не смеялся, о-хо-ха-ха-ха! Вы же ничего не поняли из того, что я тут говорил! Мой друг, здесь нельзя летать, даже коммерсантам! Это очень опасно. Даже наш президент летает ночью! Ха-ха-ха! Откуда вы, такой смельчак?

– Из Дании. Георг Даниэльсен, можно Джордж, сэр.

– Никогда не бывал в Дании! Мария, еще виски!

Глазки его наливались кровью, пару раз он пошатнулся, и я заметил, как Жозе Арналду поддержал его за локоток.

– Господин министр, не угодно ли вам сесть в салоне, мы начинаем снижение, – сказала Мария с порога.

Я взглянул в иллюминатор – огней внизу стало больше, они уходили к горизонту. Сомнений не было – мы подлетали к большому городу. Мария с одной стороны, командир с другой проводили Онвалу к его креслу. Я шел следом и почти в упор разглядывал высокую гордую шею Марии, ее чудесные, точно барочная виньетка, ушки, вдыхал пряный запах ее волос. И едва удержался, чтобы не поцеловать ее, впиться губами в нежную матовую кожу.

Онвалу усадили. Когда я проходил мимо него, он схватил меня за руку, притянул к себе и сказал почти на ухо:

– Не беспокойтесь, сеньор датчанин, скоро вы будете летать где только захотите! Ха-ха-ха! Через десять дней мы с президентом отправляемся на переговоры в Лусаку. Кубинские военные обещают прислать сюда целый батальон рейнджеров! Вы знаете, какие они вояки, эти кубинцы!? Максимум через месяц с мятежниками будет покончено! Давайте еще выпьем! Мария!

Я всячески делал вид, что с очень большим трудом понимаю его. И вдруг перехватил на себе выразительный взгляд жены министра.