Наконец, в середине марта полковник фон Паннвиц получил приказ «сформировать из готовых к борьбе добровольцев — донских, кубанских и терских казаков — отдельное казачье соединение». В помощь ему были назначены целый ряд казачьих офицеров: полковники Белый, Духопельников, Горб, Тарасенко и Бедняков, войсковой старшина Пахомов и другие, из которых был образован упоминавшийся уже «Штаб формирования добровольческих сил Кубани и Терека», осуществлявший руководство всеми пунктами (штабами), вербовавшими молодых казаков на службу в немецкую армию. Все собранные иррегулярные части были сведены в отдельное войсковое соединение. Первоначально было сформировано четыре полка: 1-й Донской, 2-й Терский, 3-й Сводно-казачий и 4-й Кубанский, общей численностью до 6000 человек.

21 апреля 1943 года был получен приказ за подписью начальника Генерального штаба сухопутных войск генерала Цейтцлера о формировании 1-й казачьей кавалерийской дивизии, а еще через три дня поступило распоряжение о переброске соединения фон Паннвица в Польшу на учебный полигон Млава (Милау), где еще с довоенных времен находились огромные склады снаряжения польской кавалерии.

Отправка казаков за границу была обставлена торжественно: «В пятницу наши полки подошли к Херсону, — вспоминает Николай Некрасов, — и стали биваком у товарной станции. В субботу мы были построены на парад, принятый генералом Паннвицем. Долго не смолкало громовое „ура“ казаков на его приветствие, которое он твердо выговорил по-русски. После обеда началась погрузка в товарные вагоны. Для офицеров были прикреплены классные вагоны. На второй день Святой Пасхи, 26 апреля, тронулся в путь и наш эшелон»[541]. По прибытии в Млаву полки выгружались и следовали пешим порядком до большого военного лагеря, где размещались в отведенных для них бараках.

Сюда же в мае — июне 1943 года были направлены: из района Полтавы — 1-й Атаманский полк барона фон Вольфа, из района Киева — полк фон Юнгшульца, из Белоруссии — 600-й казачий дивизион Кононова, а из Крыма — казачий полк «Платов». «Лагерь большой, как город, — описывает корреспондент журнала „На казачьем посту“. — Сколько здесь людей — не перечесть: об этом может сказать лишь строевая записка дивизии. Их много! Здесь: кубанцы, терцы, донцы, уральцы, астраханцы, семиреченцы, амурцы, оренбургцы, уссурийцы, забайкальцы, сибирцы»[542].

Созданные без учета войскового принципа, все эти части по прибытии в Млаву расформировывались, а их личный состав сводился в полки по принадлежности к Донскому, Кубанскому и Терскому, а позднее и к Сибирскому казачьим войскам (казаки из других войск направлялись в сводно-казачьи полки). Сама процедура распределения проходила в торжественной обстановке и представляла собой весьма любопытное действо (см. Приложение 3.8). Исключение было сделано лишь для дивизиона Кононова, который был включен в дивизию в полном составе и под старым командованием. Правда, его переименовали в 5-й Донской казачий полк. Во главе всех остальных полков и на всех значимых должностях были поставлены немецкие офицеры (это было обязательное условие, оговоренное еще до начала формирования), а при них, в качестве посредников между немцами и казаками, Походные атаманы: донской — полковник Духопельников, кубанский — полковник Тарасенко и терский — войсковой старшина Кулаков. В должности командира дивизии, как и следовало ожидать, был утвержден Гельмут фон Паннвиц, произведенный к этому времени в генерал- майоры. Такое распределение командных должностей вызвало большое недовольство среди казачества. И вот здесь Паннвиц, который на самом деле ничего не мог поделать с таким положением дел, проявил необычайную тактичность и выдержку. Он собрал всех казаков- офицеров на встречу, в ходе которой уладил разгорающийся было конфликт. «Паннвиц, — вспоминает присутствовавший на той встрече Николай Некрасов, — объяснил нам, что из-за отсутствия среди нас соответствующего старшего состава, во всех полках, за исключением полка Кононова, им назначены на должности полковых и дивизионных командиров лучшие немецкие строевые кавалерийские офицеры, которые останутся до тех пор, пока не будут подготовлены наши казачьи офицеры. Он заверил нас, что к концу подготовки дивизии он выберет из нашей среды самых способных офицеров и отправит их на особые ускоренные курсы в Германию, в город Бамберг, и, когда полученные ими там знания закрепятся боевым опытом, он заменит ими все командные должности в дивизии» [543]. Паннвиц действительно сдержал свое обещание и направил в августе 1944 года небольшую группу казачьих офицеров на курсы в Бамберг. Но из-за катастрофического положения на фронте они не успели пройти весь курс обучения, так что до конца войны казаки вынуждены были провоевать под руководством немецких офицеров.

Уже к середине лета в лагере 1-й казачьей кавалерийской дивизии царил порядок, все казаки были обеспечены обмундированием, оружием и неплохим по меркам военного времени питанием. «Обмундированы, — рассказывает корреспондент газеты „Казачий вестник“, — казаки прекрасно. Каждый получил, кроме двух высшего качества суконных комплектов, еще и две пары сапог, белье и все иные Питание очень хорошее. Каждый день имеется мясное блюдо, а зачастую и два раза в день… В лагере в ближайшее время открывается кинематограф, зал для особых представлений, намечается открытие читальни, зала отдыха и т. д. При лагере имеется своя амбулатория, лазарет, бани»[544].

Постоянно прибывающие с Восточного фронта и оккупированных территорий казаки направлялись в Моково (населенный пункт недалеко от Млавы), где был образован казачий учебно-запасной полк, насчитывавший от 10 до 15 тысяч казаков, и только после соответствующей тщательной боевой и организационной подготовки распределялись по строевым частям дивизии.

При учебно-строевом полку была организована казачья унтер-офицерская школа, готовившая кадры для дивизии, и «Школа юных казаков», где проходили общее и военное обучение несколько сот подростков, оставшихся без родителей. И хотя в день ее создания (15 июня 1943 года) она насчитывала всего лишь 12 учеников, уже через год в ее стенах проходили обучение 450 казачат. Восемьдесят пять процентов всех детей составляли маленькие кубанцы, вывезенные весной и летом с Таманского полуострова. Казачата изучали в школе русский и немецкий языки, математику, казачью историю, географию и овладевали начальными военными знаниями. Во время боевых занятий все команды отдавались на немецком языке. По окончании обучения всем ученикам присваивалось звание урядника[545]. В 1944 году «Школа юных казаков» была передислоцирована во Францию.

Окончательно сформированная к осени 1943 года 1-я казачья кавалерийская дивизия предстала в следующем виде[546]. По донесениям советской разведки, основной контингент личного состава дивизии составляли: 1) воинские части, прибывшие с Восточного фронта и составленные из изменников и белогвардейцев, уже участвовавших в войне против Красной армии и советских партизан; 2) беженцы, ушедшие вместе с немцами при их отступлении с оккупированных территорий СССР; 3) пленные красноармейцы, изголодавшиеся в концлагерях и пошедшие на службу к немцам;