– Я готов, – сказал йенди.

– Сетра, мы с вами непременно еще встретимся, либо в ваших новых апартаментах, либо где-нибудь в другом месте.

– Хорошо, – ответила Сетра. – Если вы, моя дорогая леди дзур, окажете мне любезность и согласитесь меня сопровождать, возможно, я смогу узнать от вас о том, что произошло с лордом Каавреном.

– Я сделаю все, что в моих силах, – проговорила Тазендра, которая изо всех сил старалась сдержать волнение, охватившее ее от одной только мысли о том, что она будет разговаривать с глазу на глаз с Чародейкой Горы Дзур. – Хотя я не очень сильна в объяснениях.

– Уверена, мы с вами отлично поладим, – заявила Сетра.

– Пойдемте, – сказала Алира и взяла Пэла под руку. – До встречи, Сетра и Тазендра.

– До встречи, – крикнули ей вслед Сетра и Тазендра.

По правде говоря, Тазендре понадобилось совсем немного времени, чтобы рассказать с помощью точных и четких вопросов Сетры о том, что случилось с Каавреном. Сетру, казалось, новости огорчили, но прежде чем Тазендра успела как-то это прокомментировать (впрочем, она все равно не могла придумать ничего путного), они добрались до четвертого этажа, где располагались апартаменты Гиорга Лавоуда. Открыв дверь, Сетра остановилась на пороге и тяжело вздохнула.

– Вы думали, что его вещи уже убрали? – осторожно спросила Тазендра.

– Нет, – неожиданно резким голосом ответила Сетра. – Я не думала, что мне будет так больно.

Она вошла в комнату; Тазендра задержалась у двери – из уважения к чувствам Сетры или к покойному, она и сама не смогла бы сказать. Сетра молча оглядывалась по сторонам, внимательно изучала мебель, украшения, личные вещи, разные мелочи, так и оставшиеся здесь после смерти Гиорга.

– Миледи, вы хотите мне о нем рассказать? – откашлявшись, спросила Тазендра.

Сетра повернулась, некоторое время смотрела на леди дзур, заметив по выражению ее лица, что она смущена и сочувствует ее горю.

– Нет, – ответила Сетра. – Лучше вы мне о нем расскажите.

Тазендра открыла рот, захлопнула его и наконец проговорила:

– Миледи, я не очень сильна по части сообразительности...

– На свете не было более глупого волшебника, которому удалось бы прожить больше пятисот лет. Заходите.

Тазендра послушно вошла в комнату и пролепетала:

– Я не...

– Смотрите, – сказала Сетра таким напряженным голосом, что Тазендра испытала некоторое удивление и даже легкий приступ страха. – Оглянитесь по сторонам. Каким он был? – продолжала Сетра допрос.

Тазендра удивленно обвела глазами комнату – разные предметы черной одежды разложены аккуратными кучками тут и там, словно прикрывают дыры в полу; несколько пейзажей, выполненных в пастельных тонах; на стенах записки следующего содержания: «слшкм дал впер получится р скольз в конц», или «12 факт хруст нехв, попр 16 и квр в/гель – СЛЕДИ ЗА ВСПЫШКОЙ!!!». У окна три цветка в горшках, засохшие несколько лет назад; разобранная кровать с бледно-желтыми простынями, перепачканными кровью. Тазендра снова хотела что-то сказать, но не смогла, и просто медленно прошла по комнате, время от времени останавливаясь, чтобы рассмотреть какой-то предмет, особенно ее заинтересовавший.

Неожиданно Тазендра поняла, что плачет.

– В чем дело? – мягко спросила Сетра.

Несмотря на слезы, Тазендра ответила спокойным ровным голосом:

– Лейка возле цветов.

– И что?

– В ней вода, но цветы все равно...

– Да, – проговорила Сетра. – Еще что?

Тазендра кивнула в сторону столика у кровати, на котором лежали блокнот, перо, чернила и пресс-папье; в блокноте неровным почерком, словно Гиорг писал спросонья, было нацарапано несколько строк.

– Он не...

– Совершенно верно, – согласилась с ней Сетра. – Природа не наделила Гиорга ярким поэтическим даром. Что еще?

– Кто такая Диэсс?

– Леди, занимавшая все его мысли в течение нескольких лет. В поэме о ней упоминается?

– Нет, нет. К лампе у кровати прикреплена записка от нее.

– Да, я вижу. Что там говорится?

– Она ценит его дружбу.

– А это означает, что его любовь ей не нужна.

– Мне тоже так показалось. И все же...

– И все же она прикреплена к лампе у его кровати. Что еще?

Тазендра махнула рукой в сторону серого кресла в углу, мягкое, совсем старое, казалось, оно вот-вот развалится на части; одной ножки не хватало, вместо нее Гиорг использовал стопку книг, обшивка порвалась, а подголовник скривился на одну сторону.

– Время от времени Гиорг садился в кресло и любовался картиной. – Тазендра показала на противоположную стену. – Разрушенный замок... наверное, он думал о том, что когда-нибудь его восстановит. Полагаю, это его дом. А еще он точил меч, когда погружался в размышления о своем родовом гнезде. – Тазендра смотрела на точильный камень, лежащий рядом. – Так он медитировал. Лично я... – Тазендра замолчала и покраснела.

– Конечно, – сказала Сетра. – Вы ведь тоже дзур. А дзуры относятся к процессу затачивания клинка как к особому ритуалу – с одной стороны, такое мужественное занятие. А с другой – очень успокаивает. Подготовка к будущему, своего рода вызов, угроза, ровные ритмичные движения навевают мысли о клинке, его истории и судьбе. Это время, чтобы подумать о жизни и ее цели – и найти ответы на все вопросы. Потому что иначе дзур не может.

– Иногда, – мягко продолжала она, глядя на картину, так занимавшую Гиорга, – представители других Домов смеются над дзурами, называя их глупыми или слепыми. На подобные оскорбления нет ответа, поскольку дзур считает ниже своего достоинства за них убивать; однако у него есть клинок, и, затачивая его, дзур размышляет о дыхании будущего и славе, которая заключена вовсе не в том, чтобы тебя помнили, а в знании – ты бросил вызов целому миру, свершил невозможное и доказал всем, кто не является дзуром, что в сражении заключены величие и красота. И не важно, чем оно закончится. Вот какие мысли посещают дзура, когда он берет в руки точильный камень и смотрит на какой-нибудь предмет, напоминающий ему о прошлом. И в конце концов он начинает чувствовать порывы ветра, уносящего его в будущее.

На одно короткое мгновение Тазендре показалось, что Сетра говорит, обращаясь к самой себе, но потом она вздохнула и прошептала:

– Вы все понимаете.

– Я прожила долгую жизнь, друг мой, – улыбнувшись, ответила Сетра. – Более того, Гиорг был моим другом; он обсуждал со мной вещи, о которых никакой дзурлорд не станет говорить с представителем другого Дома.

– Да, наверное, – проговорила Тазендра, взглянув на Чародейку Горы Дзур. – Наверное.

Тазендра немного помолчала, а потом вдруг сказала: