Виктор ничего не ответил.

В каждом из пикапов было по двое русских, где же второй? Виктор подходил медленно, притворяясь, что пострадал сильнее, чем на самом деле. Он огляделся. Через кусты и деревья он не мог видеть дорогу, но знал, что она там, метрах, вероятно, в ста выше по склону. Несмотря на еще яркое солнце, под деревьями было темно. До русского оставалось метра три.

Русский снова сделал Виктору знак подойти ближе, и Виктор продолжал идти, останавливаясь и покачиваясь на каждом шагу, словно он с трудом стоит на ногах. Чтобы попытаться что-то предпринять, ему нужно было подойти ближе, но он знал, что, как только подойдет достаточно близко, получит удар прикладом по голове. Он старался не контролировать дыхание, пусть адреналин накапливается, чтобы все чувства обострились, мышцы налились силой. Осталось два метра.

Еще шаг, и Виктор нападет, надеясь, что русский поверил в его слабость. Шанс очень хлипкий, но единственный.

Из-за спины русского раздался бесстрастный голос:

– Я никому не позволю убить его. Я должен убить его сам.

И раздались два приглушенных выстрела.

Русский качнулся вперед, его черты исказились от растерянности, страха и боли, тело обмякло, и он рухнул лицом в грязь прямо перед Виктором. В его спине виднелись две соприкасающиеся дырочки.

Не дальше чем в десяти метрах в подлеске неподвижно, молча и не мигая, стоял Рид, двумя руками держа пистолет, направленный в грудь Виктору.

Виктор сделал вдох, понимая, что он – труп. Только что была возможность убить русского, но этот враг не намерен оставить Виктора в живых. На таком близком расстоянии Виктор не промахнулся бы, даже будучи раненым, и он знал, что враг тоже не промахнется. Чтобы добраться до единственного возможного укрытия, за деревья, пришлось бы бежать в сторону врага. Бежать назад, к джипу, было бы еще безнадежнее. Если бы даже ему и удалось добежать целым, что делать дальше, не имея оружия?

Ничего. Виктор ничего не мог сделать для своего спасения.

Он подумал, что смерть от руки одного из таких же, как он сам, в чем-то соответствует его образу жизни. Норимов когда-то сказал ему, что он так заботится о том, чтобы остаться в живых, словно в глубине души хочет умереть. И если у него действительно есть такое подсознательное желание, то оно уже почти сбылось.

Он сделал шаг вперед и выпрямился, показывая врагу, что не боится и не хочет просить пощады. Не так уж много, но это было единственное, что мог сделать Виктор, ожидая пули в сердце или в голову. Ждать оставалось недолго.

Рид выстрелил.

17:41 ЕАТ

Но выстрелил он не в Виктора.

Когда Рид прицеливался, послышался треск ломающихся веток позади, этот шум заставил его мгновенно обернуться, и выстрел был направлен в сумрак деревьев. Рид опустился на колено, чтобы представлять собой как можно меньшую мишень, и занял более устойчивое положение для стрельбы. Выстрелил еще раз. В ответ раздалась автоматная очередь, и пули взбили пыль возле позиции Рида.

Виктор не колебался. Воспользовавшись тем, что Рид отвлекся, он бросился к телу русского, к «Бизону», который был в руках убитого.

Рид еще раз выстрелил в невидимого противника, и из зарослей раздался крик. Виктор быстро приближался к цели, однако Рид уже поворачивался к нему. Виктор напрягся, ожидая пули, но увидел, что затвор пистолета Рида остался оттянутым.

Патроны кончились.

Рид стремительно бросился навстречу Виктору. Виктор добежал до автомата первым, схватил его и поднял для стрельбы, но Рид уже тоже добежал и успел отвести ствол в сторону. Рукой он ухватил Виктора за рубашку, а через долю секунды ногой обвил его ноги. Виктор упал на спину, все еще держа в вытянутой правой руке автомат. Рид упал на него, придавив своим весом, и прижал палец Виктора к спусковому крючку.

Из дула автомата выбивалось пламя, в грязь сыпались стреляные гильзы. Отдача заставляла руку Виктора трястись и беспорядочно метаться. Магазин опустел меньше чем за три секунды.

Виктор попытался схватить Рида за волосы, но они оказались слишком короткими. Рид отпустил Виктора, быстро откатился метров на пять и вскочил на ноги. Виктор тоже вскочил.

Какое-то мгновение они смотрели друг другу в глаза. Виктор оценивал противника, понимая, что и тот оценивает его самого. Противник не был крупным, но было видно, что каждая мышца его тела налита силой. Его волосы были острижены коротко, ежик не больше двух сантиметров, без всяких претензий на моду или стиль. Виктор уже убедился, что ухватиться за них невозможно.

Из правого уха убийцы текла кровь. На руках и на теле виднелись поверхностные раны, полученные, как предполагал Виктор, при аварии. Его лицо, мокрое от пота, не выражало абсолютно ничего – ни злобы, ни возбуждения, ни даже решительности. Казалось, что за его глазами нет ни мыслей, ни чувств.

Неспешным движением он сунул большой и указательный пальцы правой руки в левый рукав, извлек из запястных ножен нож и аккуратно раскрыл его. Это был частично зазубренный крис длиной десять сантиметров. Матово-черное керамическое лезвие, прочное, как сталь, но гораздо более легкое и острое, а также не поддающееся обнаружению металлоискателями. Виктор никогда не видел такой модели. Сделано на заказ для специалиста, понял он.

Виктор отступил на шаг. Их разделяло около пяти метров. Это дало Виктору возможность стащить рубашку и плотно обмотать ее вокруг левой руки. Конец рубашки он зажал в кулаке. Рид кивнул – киллерский знак уважения противника. Виктор не ответил.

В пояснице нарастала боль. Болел позвоночник, ушибленный при аварии или при каком-то из предшествующих падений, но Виктор ничем не выдавал этого. Рид тоже стоял так, словно на нем не было ни царапины. Ни один из них не желал выказать слабость, чтобы не дать противнику ощутить преимущество.

Рид свободно держал нож на уровне груди в согнутой в локте правой руке лезвием вверх, большой палец лежал вдоль лезвия. Стоял он, расставив ноги на ширину плеч и слегка согнув колени, готовый в любой момент перенести вес на любую из них. Виктор стоял в такой же позиции. Он был выше противника, но это не имело значения.

Он сделал еще шаг назад, инстинктивно отступая от ножа и в то же время приближаясь к реке, где вода поможет ему опираться на больную ногу.

Рид бросился вперед, быстро покрыв разделяющее их расстояние, и сделал выпад снизу вверх, целясь ножом в шею Виктора. Быстрота его была невероятной. Виктор отклонился и тут же отразил обмотанной рубашкой левой рукой следующий удар, направленный ему в живот, а правой рукой попытался нанести удар в открытую челюсть противника.

Рид отклонился, левой рукой парировал удар и взмахнул ножом вверх. Виктор увидел это движение, отклонился, но почувствовал, что лезвие резануло его правую руку. Нож был таким острым, что боль почти не ощущалась.

Оба одновременно отступили на шаг назад, оба были одинаково уязвимы, и никто из них не хотел идти на неоправданный риск. Лица обоих были бесстрастными масками.