Джевидж почти равнодушно пожал плечами, но мысленно отдал должное уму и находчивости магички. Пожалуй, он никогда не научится столь виртуозно выворачиваться из любой опасности, даже если проживет вдвое дольше, чем Даетжина. Такой беспринципной скользкой тварью надо родиться. А если уж быть совсем точным, то – проклюнуться из кожистого яйца.

Он медленно и со вкусом похлопал в ладоши.

– Браво! Высший класс! Вам стоит написать учебник Прикладного Предательства. Едва почуяв запах жареного, сразу же сдать своих соратников. Целиком и с потрохами. Умница! Облегчили мне и Урграйну задачу. Не пощадили, значит, старого дружищу Лигру Дершана?

– Вы снова загадками какими-то говорите, Джевидж, – развела руками в недоумении хитроумная мэтресса. – Учебник? Потроха? Я всего лишь исполнила свой долг честной гражданки.

У Росса чуть слезы на глаза не навернулись от умиления. Сияя распахнутыми в притворном изумлении светлыми чистыми глазами, мэтресса сложила ладошки лодочкой на груди, в точности как благочестивая дева Фахогильская.

– А я вообще обожаю загадки. Не знали? И сейчас я загадаю вам одну, самую любимую. Хотите?

Он склонил голову к плечу и, копируя магичку, взирал на женщину с самым невинным видом. Разве только ресницами не хлопал. Любая юная девственница обзавидуется. Невинность на жестком лице канцлера смотрелась нелепо. Как боа из белых перьев на плечах бравого пехотинца, только что вышедшего из боя.

Лорд Джевидж лучше всех понимал – стращать старую стерву возрождением Конклава Рестрикторов бессмысленно. Наверняка Раил уже успел применить этот сильнодействующий на магов аргумент. Даетжина не хуже всех остальных знает, что как бы ни пыжился любой магоненавистник, но без большинства в Совете, голосующего за подобное радикальное решение, ничего сделать не получится. Опять же сулить-обещать мис Махавир какие-то преференции означает признать поражение. Стало быть, попробуем отнять что-нибудь ценное. Когда нельзя пустить в ход кнут, всегда можно отобрать последнюю корку хлеба и рубаху. А пряники подождут до лучших времен.

– Скажите мне, мис Даетжина, что будет, если наш добрый государь Раил Второй дознается не только про делишки мэтра Дершана на Сийфарских рудниках, но и про ваши личные усилия в этом же направлении? А?

Росс бил не глядя, он ничего точно и знать-то не мог, но ни на миг не сомневался – ничто человеческое мэтрессе не чуждо. Маги, при всей их страстной любви к седой старине и поклонению временам былого величия, идут в ногу со временем и прогрессом и не захотят отказываться от еще одного источника дохода. К хищным коготкам и липким ручонкам Даетжины наверняка уже прилипли несколько прибыльных фабрик.

– Вряд ли наш добрый государь, а вслед за ним и весь Совет обрадуются тому, что ловкие чародеи хотят взять под свой контроль промышленность Империи.

Глаза Раила, обращенные на Даетжину, заледенели. Он еще не совсем понимал, о чем ведет речь Росс, но решил сыграть на опережение.

– Что вы на это скажете, мис Махавир? – грозно спросил он. – Право слово, мне бы не хотелось уподобляться дамодарскому Благолепейшему Лавваньи, лишившему своих магов всех гражданских прав, но я буду серьезно думать на эту тему. И поверьте, мис Махавир, я придумаю, как обуздать непомерные аппетиты ваших коллег.

Высокие материи вроде моральной оценки вероломного предательства и этики магических экспериментов – это одно, а благосостояние и способность к обороне целой страны – совсем другое. Тут не до вольных трактовок и тонких экивоков.

– Мне нужны все – маги, лорды-советники, армейские чины и простые чиновники, все те, кто в прошлом году состряпали тайный переворот под маской неудачного мятежа! – набросился Джевидж на чародейку, у него не было времени осторожно тянуть за ниточку, раскручивая сложный клубок заговора. – Идея не столь уж оригинальна, смею заметить. Контрабандисты часто прячут золото в подгнивших тушах. В принципе, я могу и без вас обойтись, а на кону стоит жизнь. Ваша долгая, приятная во всех отношениях жизнь против кучки каких-то неудачников, – искушал Росс.

– И ваша личная неприкосновенность, – напомнил Раил. – Находящаяся сейчас под большим сомнением.

Даетжина готова была до смерти биться с Джевиджем, но его тандем с Императором оказался слишком силен и непобедим. Пока непобедим.

Не обманули феи-лаликисы, посланный ими дурной сон сбылся, ибо все, абсолютно все планы магички рухнули в одночасье. Принц жив, настоящий Джевидж вернулся, а у Императора в отношении Ковена развязаны руки. Но пока мы живы, война не проиграна, не правда ли?

Словом, чародейка колебалась недолго. Все просто и сложно одновременно: заманить в ловушку опытного и недоверчивого человека сложно, но возможно. Главное – правильно подобрать приманку. Особенно когда рядом с ним есть кто-то искренне ненавидящий и завидующий. Ольрин был идеальной фигурой, которую сам ВсеТворец велел использовать с пользой. А потом нужно всего лишь подкинуть некоторым экзальтированным коллегам по Дару соблазнительную идею с двойным дном. Они сами все сделают – и организуют беспорядки, и попадутся под пули солдат и магические атаки экзортов. Народ ликует, полиция и Тайная Служба пишут победные реляции, Клир возносит благодарственные молитвы. Ну как же?! Мятеж подавлен. Да здравствует Император! Виват! А двойник второго человека в Империи уже занял чужое место и начал трудиться исключительно на благо «побежденных».

К истории прилагался длинный список имен, половина из которых уже оказались начертаны на могильных плитах. И, разумеется, Даетжина клялась, что участвовала в заговоре лишь в качестве… консультанта. Благородный государь сделал вид, что почти поверил, а менее благодушный лорд-канцлер нагло расхохотался в лицо мэтрессы.

– И вы убираете с подконтрольных рудников и заводов свои колдовские штуковины, – добавил он еще один пункт к акту капитуляции.

– Хорош-ш-ш-шо.

– И… моя личная, но весьма настоятельная просьба.

Улыбка у Джевиджа была точь-в-точь как у голодного крокодила. На мгновение чаровнице померещилось – прозрачное третье веко в глазах лорд-канцлера затянуло зрачок.

– О?!

– Наклонитесь, Даетжина, я скажу вам на ушко, – проворковал он и поманил мэтрессу пальцем.

Женщина побледнела и сделала попытку отпрянуть.

– Не бойтесь. На вашу добродетель и жемчужные серьги я покушаться не буду. Хотя… как знать, как знать…

Кое-как переборов сомнения, магичка приблизила ухо к губам канцлера. Ей понадобилась вся сила воли, чтобы не вздрогнуть, услышав знакомое имя – Уэн Эрмаад, – сказанное замогильным шепотом.

– Мне он нужен живым, и мне плевать, как ты это провернешь, но в противном случае, если он сбежит и спрячется, клянусь, не пройдет и полугода, как ты окажешься на костре, – сказал Росс самым своим опасным, буднично-скучающим тоном.

Словом «клянусь» он старался не разбрасываться. И об этом Даетжина тоже знала.