- Смотри, кто к тебе пришел, - ласково сказал ему Огнезар.

Есеня поднял голову - испуганно, затравленно. В запавших глазах его - в янтарных глазах Надёжи - плескалось отчаянье, взгляд бегал по сторонам, словно искал спасения, выхода. Губы стали кровавым пятном, и на них четко отпечатались глубокие следы зубов. Он увидел Жмура, немного успокоился и хрипло произнес:

- Здорово, бать…

- Сынок… - только и смог выговорить Жмур.

Опухоль в груди задавила дыхание. Он почувствовал, что сейчас внутри него что-то лопнет, как будто прорвется нарыв: ему стало страшно. Невыносимая, распирающая боль била в грудину с каждым ударом сердца, и сердце стучало редко и глухо.

- У тебя есть полчаса, Жмур. Попробуй убедить его, может, он послушается здравого смысла.

Тюремщики усадили Есеню на скамейку, и Огнезар подал им знак уходить, строго и внимательно глядя на Жмура. Сам Огнезар вышел последним и немного задержался на пороге, закрывая за собой дверь.

Жмур посмотрел на сына, и сердце зажало, как маленькую птичку в кулаке.

- Сынок, - Жмур протянул дрожащую руку к голове Есени и едва коснулся пальцами его волос, - сынок…

- Бать, ты не переживай, - Есеня шмыгнул носом и опустил голову. - Я же ничего им не сказал. И не скажу.

- Я… я помогу тебе.

Можно не сомневаться, благородный Огнезар слышит все, что тут говорится. И, наверное, видит. Откуда? От двери? Наверное, не со стороны окон. Жмур слегка отвернул рукав рубахи и прикрыл его с трех сторон другой рукой, обнимая сына. Тот кивнул одними глазами, и Жмур спрятал записку.

- Бать, - шепотом спросил Есеня, - а как пишется: «ПОЛОЗ» или «ПОЛАС»?

- «ПОЛОЗ», - так же тихо ответил Жмур.

Сын долго и пристально смотрел в его глаза, и Жмур знал, что он там ищет. Он ищет ответ на вопрос: предаст его отец или нет. Жмур не стал ни кивать, ни качать головой. Он и сам не знал, можно ему верить или нет. Он еще не решил.

Есеня попытался придвинуться, потянул к нему изуродованные руки, и Жмур подхватил его в объятия, шепча:

- Мой волчонок…

- Если ты выдашь меня, все напрасно, - шепнул ему сын в самое ухо. - Не выдавай меня.

Он должен обмануть благородного господина.

- Я спасу тебя, - уверенно ответил Жмур. Он еще не знал, как это сделает, еще не решил, кто из этих двоих - Полоз или Огнезар - на самом деле желает ему добра.

- В сарае у Бушуихи, зарыт под сеновалом, - слетело с губ Есени еле слышно.

Жмур выдохнул с облегчением. Мальчик поверил. И теперь нужно решать. Через три дня, которые обещает Полоз, или прямо сегодня, сейчас, как говорит Огнезар.

- Ну расскажи мне, как ты… Что с тобой… - чуть громче сказал Жмур.

- Я хорошо, бать. Ты не переживай, - Есеня прижался к его груди, как будто искал на ней защиты. - Ты не смотри, что я плачу иногда, здесь и взрослые мужики ревут белугой…

- Ты плачь, сынок, плачь, - Жмур вздрогнул.

Он должен вытащить его отсюда, любой ценой и как можно скорей. Полозу нужен медальон, и он мог оговорить Огнезара, ему это ничего не стоило. Но… никогда еще преступники не выходили из тюрьмы просто так… Никогда. Если медальон окажется у Огнезара, Есеня пойдет домой совсем не таким. Он никогда больше не засмеется и никогда не будет плакать. Он никогда не увидит мира сквозь раскаленный металл.

- Я только железа очень боюсь. А все остальное - ерунда.

Жмур болезненно скривился. Лучше бы мальчик этого не говорил. Хвастается. Он и здесь хвастается! Выполнив доверенное ему Полозом, Жмур машинально продолжал выполнять то, что требовал от него Огнезар. Только нарыв внутри стал пульсировать, и из подсознания выплыла мысль: это сделает страдания Есени еще более мучительными.

- Ты расскажи им, - Жмур кивнул и показал глазами на дверь, - расскажи, и они перестанут. Вот увидишь. И я отнесу тебя домой. Прямо сейчас.

- Домой… - шепнул Есеня.

- Да. Сынок, расскажи. Они же замучают тебя.

- Домой, - снова шепнул он, и у него по щекам побежали слезы.

Жмур скрипнул зубами. Благородный Огнезар хотел этого. Он хотел, чтобы его мальчик плакал. Он старается сделать его боль невыносимой. Полоз прав. Но три дня Есеня не выдержит. А если выдержит - их не выдержит Жмур.

- Я хочу домой… Я хочу к маме… - расплакался Есеня еще сильней. - Бать, забери меня отсюда, забери… Я хочу домой! Я хочу домой! Я устал, я не могу!

- Заберу, - уверенно сказал Жмур. Так или иначе - он его заберет.

- Батя, миленький, пожалуйста, забери меня! - кричал мальчик исступленно, кричал громко и хватался за рубаху Жмура изуродованными пальцами. - Батя, я устал, я не могу больше тут! Я хочу домой!

- Если ты расскажешь им, где медальон, они тебя отпустят.

Зачем Жмур сказал это? Так хотел благородный Огнезар. Есеня посмотрел на него глазами, полными слез, и покачал головой.

- Но есть еще один способ, - немного тише сказал Жмур. - Я передам разбойникам, где ты его спрятал, и они его заберут. Ты можешь мне доверять.

Есеня захлопал ресницами, ничего не понимая.

- Ну? Или ты мне не веришь?

Сын смотрел на него долго, пристально и испуганно. И Жмуру очень хотелось ему все объяснить: он сделал то, о чем просил Полоз, а теперь делает то, чего хочет Огнезар. В голове мелькнула горькая, отчаянная мысль: «Твой отец - ущербный, парень. Он делает только то, что ему велено. Он не умеет думать сам». Лицо Есени просветлело, и он усмехнулся окровавленными губами.

- Я не верю тебе и ничего не скажу, - ответил он чуть громче, чем следовало.

- Ну почему, сынок? Я же твой отец. Неужели ты думаешь, что я тебя выдам?

- Ты ущербный. Ты… ты с ними заодно, - Есеня отвернулся и попытался освободиться от объятий. Он оказался умней своего отца, он сделал все, чтобы Огнезар поверил Жмуру. Он понял, какую роль играет отец, и подхватил игру на лету. Он очень умный, его мальчик.

- Сынок… пожалуйста. У тебя только один выход…

Есеня покачал головой.

Жмур не знал, когда пора закончить. Хватит? Или благородный Огнезар хотел чего-то еще? Они продолжали этот бессмысленный разговор, пока дверь в застенок не открылась.

- Я думаю, вы поговорили достаточно, - Огнезар посмотрел на Жмура так внимательно, что тот испугался - он что-то сделал не так?

- Я… - начал он в свое оправдание, но Огнезар с презрением махнул на него рукой.

- Ничто так не помогает упрямцам, как жалость близких, - изрек он, глядя на Есеню. - И если ты не хочешь нам сказать, где медальон, и отправиться домой, то мы продолжим. Раздувайте жаровню, теперь - железо.

Есеню затрясло, и он придвинулся к Жмуру, хватаясь за него изувеченными руками. Только он не кричал и не плакал, он сжался и закусил губу. Но кат - ущербный, безжалостный, еще более преданный Огнезару пес - подхватил его за плечи, рванул к себе и швырнул в кресло. Жмур успел только протянуть руки вслед - пульсирующая боль в груди выламывала ему ребра.